7 декабря на сцене Центрального Дома Актера –  вручение премии «Звезда театрала». Премия учреждена журналом «Театрал» и газетой «Новые Известия», но ее победителей выбирают зрители, осуществляя Интернет-голосование. В этом году в составе номинантов премии «За лучший моноспектакль»  –  Евгений Редько и его «Портрет».

В честь двухсотлетия Гоголя ставят активно, и одних «Портретов» в Москве можно насчитать уже не менее четырех. Но считать, что спектакль РАМТа лишь дань юбилею – слишком легковесно и неосновательно. До него Бородин выпустил «Берег утопии», сейчас готовит «Алые паруса», и в их ряду «Портрет» абсолютно логичен. Ведь все три истории об одном. О свободе выбора и возможности оставаться верным самому себе.

Жанр спектакля - фантазия для драматического артиста, гобоя и оркестра - способен напугать своей кажущейся легкомысленностью, но с авторским текстом здесь обошлись очень бережно. Сохранена даже вторая часть повести, которой режиссеры обыкновенно пренебрегают. Тем не менее, она очень важна, ведь за конфликтом идеала и денег, добра и зла таятся вопросы цены искусства и искупления греха проданного таланта. И Бородин не отказался от них.

Молодой Чартков опьянен, он в восторге от новых возможностей! Когда из рамы странного портрета, приобретенного им зачем-то (да еще и на последние гроши) в лавчонке, выпал сверток … червонцев, жизнь расцветилась невиданными доселе красками. Теперь имея деньги на извозчика, на поход в кондитерскую и славную квартиру, можно и «гоголем пройтись».

Но алчность и желание легкой славы еще не захватили его. В первой своей заказчице он еще видит Психею. Он пишет ее свободно, вдохновенно, танец его рук так не похож на того «гоголя», прогуливающегося по Невскому. В этот момент им правит Искусство. Но как скоро оно покинет его…

… И вот – наш Чартков знаменит и богат. Модный портретист, член Академии художеств, он оказывает честь оценить творение одного из прежних своих товарищей. Приняв значительный вид знатока, о Боже, что он видит! Картину, которая заставляет его нестерпимо захотеть написать что-то стоящее. Но теперь руки не слушаются его. Теперь он не знает, как. Раньше знал, когда колдовал Психею, а теперь… Он растратил Талант на поделки, которые когда-то так презирал. И теперь может только смотреть на него через тесное оконце…

Наверное, это лучшая сцена в спектакле. Безмолвная, но самая ясная. Все время, пока Чартков глядит на картину, в зале звенит тишина. Смотришь на актера, и наворачиваются слезы. Как ему удается выразить мысль без слов. Одними глазами сыграть так, чтобы зритель почувствовал все терзания и муки героя. Евгений Редько это может.

Его Чартков мучится от бессилия. Его душа жаждет писать падшего ангела, но сам он на это уже не способен.
Неизвестно, откуда берутся силы, но они находятся на то, чтобы ненавидеть: себя – за то, что убил свой талант, но главное других – за то, что у них он есть… Скупая и уничтожая чужие картины, он убивает себя. Жизнь кончена…

А вот другая история. Перед нами художник, в раздумье бродящий по аукциону. Все тот же артист, но вместо пальто и рубашки – свободный балахон. Волосы зачесаны на прямой пробор. Он человек известный и состоявшийся, но очень просто и искренне поведает нам историю того странного портрета, написанного однажды… его отцом.

В портрете ростовщика было нечто губительное. Он вселял тоску и беспокойство, и решительно менял характер владельца. Будто овладевал душой, которая начинала чувствовать зависть к чужому таланту.

Лишь избавившись от своего творения и слыша страшные истории бед и смертей новых его владельцев, художник наконец понимает, ЧТО создал. И не находит иного выхода, кроме как покинуть мирскую жизнь и уйти в монастырь. Талант – дар Божий, а значит, однажды осквернив, необходимо очистить душу. Только после долгих лет уединения и молитв он соглашается снова взять кисть – чтобы создать священный образ. «Ибо для успокоения и примирения всех нисходит в мир высокое созданье искусства».

Почти все роли в спектакле играет один актер. Почти, потому что помимо Евгения Редько, в нем заняты гобоист Алексей Уткин и его блестящий Ансамбль солистов «Эрмитаж». Музыка в спектакле – полноправное действующее лицо. Она вторит мыслям героя и вступает с ним в диалог, искушает – и дает ощущение света. Она создает образ той удивительной, невыразимо прекрасной картины, перевернувшей и перечеркнувшей всю жизнь художника. Будь картина зримой, впечатление не было бы столь сильным. Поразительная мысль – выразить одно гениальное искусство через другое – воплощена в этом спектакле! Именно в этом сказалась фантазия художника и режиссера. В этом и многом другом.

И музыка начинает эту фантазию. На сцене еще никого, но уже слышен звук настраиваемых инструментов. Затем возникает артист. Он проходит среди удивительных пюпитров – к каждому из них прикреплены рамы разной формы и размера. Они сыграют картинную лавку, где был куплен портрет, мастерскую Чарткова. Художник РАМТа Станислав Бенедиктов далек от шаблонных решений. Холсты он заменил пустыми рамами, поставленную вертикально кровать превратит в станок, а после – в дверь и окно. Эти трансформации очень органичны и происходят вместе с перевоплощениями артиста, который попеременно становится то Чартковым, то автором, то художником Б.

Вещи здесь преподносят сюрпризы. Движутся даже фрагменты огромных рам, разбросанные в пространстве сцены. Осколки прекрасного. Части, некогда бывшие целым, точно души главных героев гоголевского «Портрета».

Однако история лишена назидательности. В таком серьезном и мистическом спектакле  зрители даже смеются. Сцена появления ростовщика, освещенная зеленоватым светом луны, решена с юмором.

Многие персонажи – и трагический Чартков, и эпизодические квартальный и хозяин квартиры, сыграны актером с тонкой, присущей только ему иронией. Евгений Редько рисует последних несколькими штрихами. Но создает такими, что можно легко дорисовать всю их жизнь. Понять, как желчный, высохший хозяин ведет себя с другими квартирантами, как значительно покручивает ус квартальный, диктуя свою волю всему подвластному ему кварталу. В этой сцене три разных характера, положения, комплекции. И мы видим каждого! Они не сливаются между собой, но дополняют и оттеняют друг друга. Редько свободно переходит от одного персонажа к другому, подбавляя комментарии автора. Он играет легко, увлеченно. Порой горячится. Но живое звучание текста все искупает. Наверное, это самое главное – чтобы то, что написано так давно, сегодня ожило и заиграло новыми красками.

Спектакль не стремится к исторической достоверности. Декорации условны. Все его участники и герои одеты в черное. Костюмы музыкантов современны, а вот у одежд актера – нет времени. И у сапог, любимых Гоголем сапог!.. Эта обувь – настоящая слабость писателя – была интуитивной находкой артиста. И не удивительно, что такая находка свершилась. Когда шла работа над спектаклем, Евгений Редько снимался в главной роли в фильме Натальи Бондарчук «Гоголь. Ближайший». Кажется, это погружение в мир Художника серьезно обогатило «Портрет».

Необычен формат спектакля, который несомненно удался, - когда артисту на сцене надо выстраивать взаимоотношения не с другими артистами, а с музыкой. Не имея партнеров, держать зал почти полтора часа.
Удивительно раскрывается в этой работе Евгений Редько – актер характерный, темпераментный, мастер яркой формы. Наравне с другими образами, он создает еще один – главный образ спектакля, раскаявшегося монаха, приоткрывая и отдавая в мир невиданные доселе зрителями свои смирение и просветленность.

Ольга Бычкова
Ольга Бигильдинская

Фотографии Екатерины Меньшовой