Справка:

В 1999 году Рамиля Искандер закончила Челябинский Государственный Институт Искусства и Культуры (курс Наума Орлова)
Работала в Челябинском ТЮЗе, Челябинском Театре Драмы, в Московском театре им. Станиславского.
С 2003 года в труппе РАМТе. Играет центральные роли в девяти спектаклях текущего репертуара, среди них: «Берег утопии», «А зори здесь тихие…», «Гупешка», премьеры нового сезона - «Под давлением 1-3» и «Алые паруса».
Сыграла роль царицы Марии Темрюковны в только что вышедшем на экраны фильме Павла Лунгина «Царь».

С детства Рамиля обладает крепкой силой воли и умеет много трудиться, признается, что отдыхать так и не научилась, но силы ей всегда дают мечта и песня, которые и ведут по жизни. Результат – яркие работы на сцене, а с недавнего времени и на экране.
В РАМТ Рамиля влюбилась с первого увиденного спектакля, а теперь уже зрители влюбляются в создаваемые ею на сцене образы. Еще у актрисы очень красивый голос, недаром им говорят многие голливудские актрисы, ведь в свободное от театра время Рамиля Искандер с удовольствием занимается дубляжом. В интервью актриса рассказывает о своем пути к профессии, о роли работы в ее жизни и многом другом.

- Расскажите о Вашем детстве. Откуда Вы родом?

- Я из села Кунашак, это татарское село находится между Челябинском и Екатеринбургом.
Мой папа по образованию инженер, а по профессии – директор автошколы, он всю жизнь работает с автомобилями, поэтому автомобиль был одним из важнейших аспектов моего воспитания. У нас был так называемый «газон» - ГАЗ-53. И я на нем уже в 12 лет ездила на сенокос, возила мужчинам еду - огромные 20-литровые кастрюли всякой всячины, которую готовила мама. Дороги там проселочные, ГАИ не было строгим, и мне доверяли водить грузовую машину.

Моя мама - учитель химии и биологии, я училась у нее, начиная с пятого класса. А классным руководителем была моя тетя. Несмотря на бытующее мнение, что учителя ставят своим детям завышенные оценки, у меня все было наоборот. Поэтому надо было все знать на пять с плюсом. Причем уроки я обычно делала рано утром, поднимаясь в половине шестого, потому что вечером не успевала: после школы бежала в музыкальную школу, потом делала работу по дому, а вечером уже просто валилась с ног от усталости. Мы жили в частном доме, где не было ни канализации, ни отопления, и я с детства много помогала родителям по хозяйству, надо ведь было и печку топить, и за водой ходить, и следить за животными.

- Кем мечтали стать в детстве?

- Сначала ветеринаром. Я прочитала книгу Ольги Перовской «Ребята и зверята» и просто влюбилась в нее. У нас всегда были гуси, утки, коровы, овцы. Я следила за ними, мыла телят, чего никто не делал, у меня телята всегда ходили очень чистенькие. Гуси были в каждом дворе, и мы в каникулы с подружками ходили их пасти. Кстати, это было очень полезное занятие, потому что мы всегда брали с собой что-нибудь почитать. Так было прочитано очень много книг.
Самой первой моей книгой была, как это ни странно, «Мать» Горького. Я прочитала ее лет в шесть и, конечно, ничего не поняла. Просто схватила эту вещь, потому что слышала о ней от взрослых. В глубоком детстве мной были прочитаны Чехов, Жюль Верн и запоем - от корки до корки - четырехтомник Макаренко, после чего я захотела стать педагогом.
Училась я хорошо, любимыми предметами были английский язык и алгебра. На уроках алгебры меня обычно сажали на заднюю парту, где я решала олимпиадные задачки, потому что материал, который проходили, был мне уже понятен. Я побеждала на олимпиадах по математике, поэтому мне, конечно, прочили профессию экономиста. Тогда это было особенно модно.

-А как возникло решение стать актрисой?

- Оно возникло спонтанно. Хотя я с детства знала, что такое сцена. Со второго класса я стала учиться в музыкальной школе. Я хотела играть на фортепьяно, но папа очень хотел, чтобы кто-то из его детей играл на баяне, а моего брата пойти в музыкальную школу родители заставить не смогли. Поэтому заниматься стала я. И еще я пела в хоре Детского фольклорного ансамбля и как солистка я ездила с ним на разные конкурсы, в Петербург и Москву. Я до сих пор интересуюсь татарской культурой, знаю родной язык.
Осознанное решение стать актрисой возникло у меня в 11 классе после одного литературного вечера. Мы ставили какой-то большой отрывок, и вдруг у меня возникло ощущение, что я не играю, а на самом деле проживаю все. Вышла из зала опустошенная, потому что сцена была эмоциональной, но у меня был такой душевный подъем! Я пришла домой и вдруг подумала: «Какая же это необыкновенная профессия…»
Потом у лучших учеников школы перед экзаменами брали интервью для районной газеты, и на вопрос «Кем вы хотите стать», я ответила, что буду актрисой. Мама, когда прочитала, была в шоке, я же родителям ничего не говорила.

- Как складывался Ваш дальнейший путь к профессии актрисы?

- В Москву я побоялась ехать, да и денег на такую поездку не было, ведь тогда были тяжелые времена, зарплату не платили. К тому же мне рассказали, что там берут высоких блондинок и обязательно с громким голосом, и это было мое наивное представление о том, какие актрисы в Москве. При этом я прекрасно знала, например, Алису Фрейндлих и Инну Чурикову, которые явно не подходили под такие параметры. Актрис, которые для меня сегодня являются эталоном в профессии.
Посовещавшись, мы с мамой поехали в Уфу поступать на отделение национального театра. Прослушивание прошло неудачно - педагог сказала маме, что способностей у меня нет. И я поступила на экономический факультет в университет. Но втайне от родителей отправилась в Челябинский Институт Культуры, а там как раз набирал курс для своего театра Наум Юрьевич Орлов, художественный руководитель Челябинского Театра Драмы.

- И как прошли Ваши вступительные испытания?

«А зори здесь тихие», Женя Комелькова. Зоя Кирьянова – Вера Зотова

- Я пришла на первое прослушивание, представилась, и у нас получился такой разговор с комиссией:
- Что вы будете читать? Хотя нет, не читайте. Лучше расскажите, что вы умеете делать, вы же деревенская?
– Я умею доить корову, умею делать лапшу, масло взбивать, еще умею сепарировать…
Сепарировать – это значит перегонять молоко в сметану. У нас был ручной сепаратор, который нужно было очень аккуратно собирать, иначе сметана не польется, у него был барабан, куда наливалось молоко, и ручка, которую нужно было раскрутить до нужной скорости, чтобы моторчик заработал. Я начала  показывать, как я сепарирую. Комиссия, конечно, «лежала под столом».
– А какие у вас коровы?..
И я начала показывать, какие у нас коровы. Они все ждали, видимо, что я расскажу, но я решила показать. У нас была корова Майка. Это была безумно умная корова, у нее были огромные рога, и она приходила домой сама. Это было потрясающе, потому что все своих коров загоняли. А она возвращалась сама, на калитке была резинка от фляги, она рогом скидывала эту резинку, сама заходила и начинала мычать. И вот эту корову я показала. Комиссия после этого просто «сошла с ума». Спросили, кто у нас в деревне еще есть. Я рассказала про свою собаку Рекса, как он мне всегда подвывал, когда я пела во время работы во дворе. Это было очень смешно. Меня сразу отправили на второй тур, на который уже пришел сам Наум Юрьевич Орлов.

«Платонов. III акт», Софья. Войницев – Илья Исаев, Генеральша – Наталья Чернявская

Так получилось, что на второй тур я пришла пятнистая, белая в черную крапинку. По дороге меня в моем белом плиссированном наряде окатила грязью машина с головы до ног. Я пришла вся опухшая, зареванная, грязная, но пришла. Меня спросили: «А почему ты такая грязная?» Я стала рассказывать все. Тут уже Наум Юрьевич «упал под стол». Думаю, секрет был в том, что я все очень серьезно объясняла. Я спросила, что читать. «Нет, нет, расскажите про коров». И снова полчаса -  про коров.
На третий тур мне велели приехать с мамой, поэтому пришлось все раскрыть родителям. Мама переживала за меня, говорила, что у меня нет шанса поступить. А папа вдруг сказал: «Нет, она поступит, я в нее верю».
Я приехала с мамой на третий тур, и нам сказали, что меня приняли в институт. Что со мной творилось! У меня было ощущение, что мир взорвался! Что весь мир – это огромный цветок, радость моя была невероятной.

- Расскажите немного о своей студенческой жизни?

- Думаю, каждый человек может о студенческой жизни вспоминать с утра до вечера. Конечно, это были и тяжелые годы тоже. Я оказалась в общежитии, спала на втором ярусе и периодически с него падала, потому что не привыкла так спать. Но зато недаром говорится: человек, который прожил в общежитии, сможет жить везде. Во время учебы я освоила много побочных профессий, в том числе работала диспетчером, продавала лемеха на плуг. Вставала в пять утра, сидела на телефоне, разговаривала с председателями колхозов и меняла лемеха на зерно. Еще мы с моей однокурсницей стали первыми промоутерами в городе, что мы только не рекламировали с ней! И мы тогда стали довольно неплохо зарабатывать. Я купила и музыкальный центр, и видеомагнитофон, стала этаким «королем» общежития. И все приходили ко мне занимать продукты. Сейчас вспоминаю об этом с улыбкой.

- В театре Вы стали играть уже после окончания института?

- Со второго курса я начала работать в Челябинском ТЮЗе и в Театре Драмы.
Моим первым спектаклем в Театре Драмы был «Вишневый сад», где я играла Аню. А в ТЮЗе у меня была роль ученицы третьего класса в спектакле «Вверх тормашками» по Ксении Драгунской. Я и в массовке достаточно много работала, это тоже школа, когда ты привыкаешь к большой сцене, смотришь на работу других актеров. У нас была замечательная команда, в которой не было ни склок, ни интриг, у меня тогда просто все искрилось в жизни, несмотря ни на какие трудности.

- Вы быстро уехали из Челябинска?

- Нет, в Челябинске в общей сложности я прожила девять лет. Было очень много работы. На втором курсе стала вести в школе театральную студию. С третьего - начала работать на телевидении, вела новости, а потом авторскую театральную программу «Параллельный мир», сама брала для нее интервью, была очень хорошо знакома со всей театральной жизнью города.

- Что же подтолкнуло Вас к решению попробовать силы в Москве?

«Под давлением», Патриция. Роберт – Степан Морозов

- Все мы мечтали попасть в Москву. И часто, когда гуляли всем курсом, пели песню «Я шагаю по Москве».
Я училась вместе со Степой Морозовым (артист РАМТа – прим. ред.). И  в Челябинске мы вместе играли в спектакле «Страсти по Утрате» - по «Зимней сказке» Шекспира, благодаря которому, можно сказать, и попали в Москву. Его поставил Сережа Алдонин. Он дал мне роль Утраты, а Степе – роль принца Флоризеля. Сережа и предложил нам попробовать свои силы в Москве. Степа уехал раньше и сразу попал в РАМТ. А когда я приехала, он, конечно, показал мне этот театр, и я в него влюбилась. Но сразу попасть в РАМТ не получилось, и я устроилась в театр Станиславского.

- Какие у Вас были работы в театре Станиславского?

- Маргарита в спектакле «Мастер и Маргарита», играла в постановках Владимира Владимировича Мирзоева «Семеро святых из деревни Брюхо», «Хлестаков», «Сон в летнюю ночь», мальчика Алешу в спектакле «Черная курица». И играла с огромным удовольствием. Уже после того, как пришла в РАМТ, еще пять лет  продолжала работать одновременно в театре Станиславского. 

- А как Вы попали в РАМТ?

- Мне позвонил Степа и сказал, что в РАМТе нужна поющая актриса для спектакля «Бескорыстный убийца». А до этого уже был разговор с Алексеем Владимировичем Бородиным о том, что хотела бы работать у него в театре.

«Незнайка», Галочка. Белочка – Ульяна Урванцева

- Самым первым впечатлением был «Незнайка-путешественник». Там есть момент в самом конце, когда герои машут зрителям, прощаясь с ними. И вдруг, сидя в бельэтаже, я поймала себя на том, что я, уже взрослая девушка, машу в ответ вместе с детьми, настолько меня вовлекли в то, что происходило на сцене.

- Ваши первые впечатления от спектаклей РАМТа?

Конечно, в тот момент я влюбилась в этот театр, собственно эта влюбленность, наверное, сейчас переросла в любовь. Потому что я себя и своей жизни не представляю без РАМТа. Мне очень дорога атмосфера в труппе и в театре в целом. Каждое утро я просыпаюсь и еду на репетиции с радостью. Получаю удовольствие от того, чем занимаюсь, и это огромное счастье, далеко не каждому оно дается.
Я очень хотела в РАМТ, потому что он был мне близок по своей культуре.
И я заметила, что люди, которые пренебрегают этой культурой, не задерживаются в нашем театре. Это как если не вытащить занозу из пальца, она потом сама выпадет.

- Ваши  первые роли в РАМТе?

- Первая роль – Маша Миронова в спектакле «Капитанская дочка», это был срочный ввод. Я очень любила эту роль, жаль, что всего один сезон отыграла в этом спектакле, потому что потом его сняли.
Меня ввели и в моего любимого «Незнайку», в котором я до сих пор с огромным удовольствием играю и очень жалею, что у меня нет других детских спектаклей.
Два сезона я успела отыграть в «Сне с продолжением», меня ввели в массовку, но все равно это было очень задорно и весело, настолько был хороший спектакль.
А потом был «Forever», где мне уже дали главную роль.

- Какие из работ в РАМТе особенно важны для Вас?

«Гупешка», Тамара.  Паша – Александр Гришин

- Тамара в «Гупешке». Если до этого я играла  в основном таких «раскрасавиц», то здесь был совсем новый для меня образ. Когда мы делали спектакль, это снова была школа, потому что мы репетировали только этюдным методом, Антон Яковлев был не просто режиссером, он был педагогом, каким-то вещам он меня заново учил. Это был такой жизненный этап, когда я переосмыслила очень многие вещи в своей жизни.
А потом возник «Берег утопии», и я очень благодарна Алексею Владимировичу за ту роль, которую он мне доверил. Вот эти две работы я бы, наверное, выделила особенно.

- Спектакль «Берег утопии» - огромное событие для театра, а в Вашей жизни он что-то изменил?

«Берег утопии», Катя. Белинский – Евгений Редько

- Конечно. И, говоря о своей работе в «Береге утопии», я бы хотела, помимо Натали Огаревой, выделить подругу Белинского Катю. Несмотря на то, что это одна сцена в первой части трилогии, в ней заключена вся жизнь.
Конечно, «Берег утопии» живет, развивается, мы движемся благодаря глубине драматургии, и настолько в спектакле все выстроено, что он продолжает расти - каждый раз играешь и открываешь что-то новое для себя.
И еще: именно благодаря «Берегу утопии» я попала в фильм Павла Лунгина «Царь» и сыграла в нем жену Ивана Грозного. 

- Как это произошло?

«Берег утопии», Натали Огарева. Герцен – Илья Исаев

- Я пришла на Мосфильм получить зарплату за дубляж фильма и случайно узнала, что идет поиск актеров для новой картины Лунгина. И мне сразу сказали, что я не подхожу на роль. Я спросила, можно ли оставить фотографию, нашла какую-то любительскую в сумке, уже всю обтрепанную по краям, написала на ней имя и номер телефона. На меня удивленно посмотрели и спросили, не я ли в «Береге утопии» играла Натали Огареву. Я сказала, да. «Подожди-ка, мы же тебя искали!» Оказалось, что Павел Семенович смотрел «Берег утопии», видел там меня и даже просил разыскать. Но: Павел Семенович ведь не знал, что я маленькая, со сцены-то в кринолине я ему показалась высокой.

Меня позвали на пробы. Когда Лунгин увидел меня, первое, что он сказал, было: «Ты что ли?! Чего ты такая мелкая-то? Ладно, иди на грим».

«Царь», Мария Темрюковна.

Еще через месяц меня позвали на пробы грима и костюма: одели, загримировали, позвали Павла Семеновича. И тогда он сказал: «Ну, поздравляю». У меня брызнули слезы из глаз, я тут же побежала к Алексею Владимировичу Бородину, и он сказал, что отпустит меня на съемки, очень обрадовался за меня. 

- Что для Вас значит эта работа?

- Для меня картина «Царь» явилась определенным этапом. Потому что это первая моя роль в полнометражном кино. И, конечно, работа с таким режиссером, с такой  командой актеров - это колоссальный опыт. Я очень надеюсь на то, что еще когда-нибудь в жизни у меня в кино будет что-то подобное.

- Вы специально учились верховой езде для съемок?

«Царь», Мария Темрюковна.

- Да, я училась. На тренировке упала всего один раз. А во время самих съемок получила травму руки и небольшой шрам. Я делала «свечку», когда лошадь на дыбы встает. Для этой сцены специально вызвали дублера, но я человек упертый, и сказала, что буду все делать сама. Во время съемки конь испугался микрофона, отклонился назад больше обычного и моя рука задела доспехи. Я сначала хотела сделать операцию, убрать шрам, а потом решила: нет, это же память, пусть остается.

- Работа с таким актером, как Олег Янковский, дала Вам что-то в профессиональном, человеческом плане?

- Безусловно. Я даже не могу разделить это на профессиональное и человеческое. В Олеге Ивановиче не было отдельно актера, отдельно человека. Не было даже заметно момента, когда он входил в образ, настолько человек умел быстро включаться. То, что он творит на экране, - непередаваемая глубина…

Этот известнейший актер, сыгравший столько ролей, которые теперь навсегда останутся с нами, и столько сделавший для человечества, при этом был очень простым человеком. Я не имею в виду простоту как панибратство какое-то, нет, это была истинная человеческая простота.

«Царь», Мария Темрюковна. Грозный – Петр Мамонов

Это был еще и человек, который мог что-то подсказать на площадке. Был момент, когда мы стояли в общей картине, его губы не шевелились, но я отчетливо услышала: «Войди в кадр, левее, войди в кадр». При этом он ведь стоит и играет и при этом видит, что я вышла из кадра и успевает подумать обо мне, что меня не видно! Безусловно, он гений, и работа с Олегом Янковским – это огромный актерский и человеческий опыт.

- Из чего состоит Ваша жизнь помимо театра?

- Если говорить про отдых, то отдыхать я, к сожалению, не умею. Телевизор я вообще не смотрю. А что касается увлечений, то я, например, очень люблю разводить цветы. У меня есть определенный ритуал: с утра я делаю влажную уборку, это тоже пунктик такой, поливаю свои цветочки и разговариваю с ними.
Еще я очень люблю заниматься дубляжом. На мой взгляд, это совершенно другая профессия.

- В чем особенности этой работы?

- Она развивает речевой аппарат, учит очень быстро включаться и переключаться. Ты должен очень быстро понять, что за персонаж перед тобой. Заранее озвучиваемую картину посмотреть невозможно, потому что сейчас очень развито видеопиратство и производители фильмов перестраховываются. Поэтому я всегда спрашиваю, какую актрису буду озвучивать, чтобы посмотреть фильм с ее участием или хотя бы почитать о ней, посмотреть фото, чтобы иметь какое-то о ней представление. Но и это не всегда помогает, ведь одна и та же актриса из фильма в фильм может кардинально меняться. Недавно я говорила за Рэйчел Мак Адамс в двух картинах: «Жена путешественника во времени» и «Шерлок Холмс». И она сыграла две совершенно противоположные роли.

-  Возвращаясь к теме театра, какие у Вас впечатления от работы в готовящейся премьере «Алые паруса»?

- Я наконец начала понимать, что для меня значит понятие «антимюзикл», которым Алексей Владимирович определяет эту работу. Мы все-таки драматический театр, и в нем не должно быть пения, танцев в чистом виде. Музыка должна быть действующим лицом, не мы ради музыки, и не музыка ради нас, а чтобы она была с нами. Конечно, переход от драматической сцены к арии или дуэту может быть сложным. Все это ювелирная работа.
И еще работа с Бородиным - это пример высочайшего профессионализма, когда человек гораздо взрослее меня приходит каждое утро, заряженный таким количеством энергии, которой хватает на всех. Мы тоже стараемся отдавать, насколько это возможно. Я затрудняюсь сказать, что в итоге получится, потому что спектакль все равно рождается не только и в репетициях, но и на премьере и даже иногда после нее. Очень надеюсь, что это будет действительно хороший спектакль.

- Это первая роль, в которой Вы так много поете?

- Да, это будет мой первый спектакль, где так много музыки. Был еще спектакль в театре Станиславского «Руслан и Людмила», который я репетировала, но, к сожалению, не выпустила. Причем там была музыка Глинки, одна каватина Людмилы длилась девять минут.

- Музыка занимает большое место в Вашей жизни?

- Да. Я очень любила и люблю петь, меня в детстве считали «сумасшедшей», потому что я шла к бабушке и, как Красная Шапочка, по дороге пела всяческие песни. А любила я оперную музыку и пела арии из опер. У меня и дедушка был музыкальным человеком, играл на баяне, а моя тетя до сих пор педагог музыкальной школы.
Я пела, когда шла по улице, когда шла в школу, то есть я пела всегда. Сейчас часто пою в машине. Когда мы репетировали «Под давлением 1-3», и Егор Перегудов (режиссер спектакля – прим. ред.) мне сказал, что я целиком должна петь «Нью-Йорк, Нью-Йорк», я репетировала, пока ехала в машине, потому что другого времени просто не было.
Песня ведет меня по жизни. Когда мне грустно, я пою. Когда мне очень хорошо, я тоже пою.

- У Вас в «Алых парусах» главная роль, чем Вам близок образ Ассоль?

- В каждом персонаже находить что-то свое. На первых репетициях я не очень понимала, как сыграть эту девочку, у нас был разговор с Алексеем Владимировичем, когда мы обсуждали мою роль. И пришли к выводу, что здесь просто нужно думать, как ребенок, и чувствовать, как ребенок, то есть быть открытым всему вокруг.

У каждого есть мечта. И с моей героиней, Ассоль, меня объединяет то, что я никак не могу приземлиться, хотя я достаточно практичный человек, но при этом совершенно неисправимый романтик. У меня такое ощущение, что мне помогает жить именно способность мечтать. Каждый день, каждая секунда – это жизнь. Нельзя жить так, словно писать черновик, надеясь на то, что когда-нибудь наступит завтра, и всю жизнь можно будет переписать набело. Завтра не наступит, всегда будет сегодня. Но при этом у каждого в душе есть какая-то мечта, что вот за тем поворотом, за той линией горизонта откроется что-то светлое. Мечта меня ведет по жизни всегда. У моей Ассоль есть такие слова: «Никогда не грустить, ни за что не грустить, не грустить, как бы ни было трудно»  и «Чтоб кем бы ты ни был и где бы ты ни был, ты знал, что тебя я жду». Эти слова стали определяющими для меня в роли… И в жизни.