24 февраля гостеприимные стены филологического факультета МПГУ стали свидетелями разговора, посвященного постановке на сцене РАМТа романа Владимира Набокова «Приглашение на казнь».
В круглом столе приняли участие:

Громова Маргарита Ивановна профессор кафедры русской литературы и журналистики XX-XXI вв. МПГУ, автор учебников и руководитель семинара «В мире современной драмы»;
Дефье Олег Викторович, доктор филологических наук, проректор, профессор кафедры литературы и журналистики ХХ-ХХ1 века МПГУ;
Матюхова Татьяна, заслуженная артистка России, актриса РАМТа, исполнительница роли матери Цинцинната;
Мельников Николай Георгиевич, кандидат филологических наук, ст.преподаватель филологического ф-та МГУ;
Никола Марина Ивановна, доктор филологических наук, профессор кафедры Всемирной литературы МПГУ;
Пимкина Анастасия Александровна, кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры русской литературы и журналистики XX-XXI вв. МПГУ
Сафонов Павел, режиссер спектакля;
Секриеру Анжела Эмильевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры русской литературы и журналистики XX-XXI вв. МПГУ, руководитель семинара «Театральная Москва»;
Славина Валентина Александровна, доктор филологических наук, профессор кафедры русской литературы и журналистики XX-XXI вв. МПГУ;
Соколовская Янина, актриса РАМТа, исполнительница роли Марфиньки.

Модератор встречи - доктор филологических наук, профессор кафедры русской литературы и журналистики XX-XXI вв. МПГУ Лина Николаевна Целкова

Предлагаем вашему вниманию стенограмму встречи.

А.КОНОВАЛОВ,заместитель ректора по социальной и молодежной политике МПГУ:  Я очень доволен тем, что наш университет начинает традицию обсуждения спектаклей, имеющих резонанс в театральной Москве. Я благодарю за это начинание и наших гостей, и наших преподавателей и профессоров – тех, которые любят Набокова и любят современное искусство. Я очень надеюсь, дорогие друзья, что вы примете участие в этом обсуждении, и это станет доброй традицией. И вы поймете, что литературу нужно не только читать, но и видеть ее в разных трансформациях.

Л.ЦЕЛКОВА: Набоков был экранизирован много раз, и почти никто не решался показывать этот роман в виде инсценировки на сцене. Павел, почему Вы обратились к этому роману? Объясняете ли Вы это только тем, что в 2009 году было 110 лет со дня рождения Набокова или у Вас было внутреннее ощущение необходимости ставить пьесу именно по этому роману?

П.САФОНОВ: Мне роман этот нравился давно. Даже когда не было идеи его постановки. Все человеческие состояния, сновидения и представления переданы в нем вплоть до какого-то физического ощущения. Поэтому сразу очень трудно представить, как это можно воплотить на сцене.
Важно передать то, что хотел сказать автор, но уже с какими-то своими впечатлениями и ощущениями. В театре не все подчинено литературной фразе, тут появляются разные составные – и Набокова, и решение сценографии, и какие-то образные вещи, которые может позволить себе театр. Я периодически возвращался к этому роману, часто перелистывал его и находил какие-то отголоски своей жизни. Это довольно символистическое произведение. Оно не отражает какую-то абсолютную реальность. Постепенно я загорелся идеей постановки этого романа.

Л.ЦЕЛКОВА: Правильно ли я Вас поняла, что судьба Цинцинната – это судьба непохожего человека. И его уничтожают не только в тоталитарном государстве, но и вообще любое общество исторгает непохожего человека общество из себя?

П.САФОНОВ: Ну, наверное, эта мысль заложена в романе. Вот, например, судьба Бродского очень похожа на судьбу Цинцинната, и иногда такие произведения оказываются пророческими.
Мне же хочется сказать, что в каждом человеке есть Цинциннат. И даже в Пьере он есть. Именно поэтому Пьеру так важно его уничтожить. Конечно, можно повернуть в ту сторону, что гениев или каких-то необычных людей всегда исторгают из общества, но он очень простой человек и не описан там как сверхличность.
Важно сказать, что часто человек не может переступить через какие-то вещи, про которые все сказали «да ладно!», он не замечает многих свои способностей и переходит в социум, становясь частью того общества, которое и изгоняет необычных людей. Мне бы не хотелось делать его сверхнеординарной личностью.

О.ДЕФЬЕ: Всегда возникает проблема вписывания нас в какой-то контекст и в какую-то форму. Мы начинаем этот процесс с рождения и заканчиваем, когда нас благополучно укладывают… Цинциннат не герой. Совсем не герой в традиционном смысле, в котором мы привыкли его понимать. Это не герой эпохи Возрождения, не герой  романтический, Боже упаси. Это и не Гамлет. Это обычный нормальный человек, который никому себя не противопоставляет в этой жизни. Он ведет себя вызывающе просто потому, что он оказался за решеткой. Ну ему же надо знать, когда он умрет и что с ним будет, чисто из-за инстинкта самосохранения.
Гораздо интересней другое. Внутреннее, мученическое… Ведь когда человеку объявляют приговор, на казнь, да даже приговор врача, то вот после этого и начинается самое главное. Меняется время – объективное и субъективное. Все меняется. И, на мой взгляд, у Набокова интересно именно то, как меняется человек после приговора, как у него меняется даже воображение. И именно воображение становится основой.
Роман чрезвычайно сложен для постановки, это не точное последовательное повествование. Тут после приговора герой раздваивается, это уже два Цинцинната. Один страдающий, другой – учитель. Учитель, знающий себе цену и твердо стоящий на ногах. Пять баллов за попытку, за  интересное прочтение и правильное видение,  но вот по форме и по приемам я бы поспорил.

А.ПИМКИНА: Большое спасибо Вам за то, что Вы осмелились этот спектакль поставить, и за его прочтение…
Очень жалко, что у вас не вращается сцена. Потому что на вращающейся сцене очень легко можно было показать переход из одного пространства в другое.
Потом, мне кажется, не получилось передать вот этот животный страх Цинцинната перед казнью. Как сам герой ощущает себя? Ведь он такой же, как и все, и он пытается влиться в круг действующих лиц. Он не противопоставлен им, он просто хочет жить. А у вас Цинциннат все-таки противопоставлен всем остальным персонажам.
Большая удача, по моему мнению, это роль Цецилии Ц. Все передано так, как это было у Набокова в тексте.

П.САФОНОВ: Вы говорите: он такой же, как все. А какой же он еще? Ну конечно, он такой же. Чем он противопоставлен? Ничем, кроме того, что он не идет на компромиссы с людьми, которые его окружают. Он не Бог, но для него существовали совершенно другие ценности. Должен ли спектакль передавать его животный страх? Я думаю, не совсем этим мы должны быть озабочены. Хотя и это старались передать. При всем том, что он живой человек и боится предстоящей казни, он проходит за это время сложный глубокий путь ощущений связей с этим миром, проверяя эти связи и ценности на какую-то подлинность. Его выбросило в эту ситуацию, и он стал таким, там он от них ничем не отличался

Л.ЦЕЛКОВА: Павел, ну и такая может быть трактовка. Ведь рассмотреть можно совершенно по-разному.

П.САФОНОВ: Я это делал так, как это казалось именно мне. И я в принципе не могу рассматривать публику, которая приходит на спектакль, как набоковедов. Не все имеют свое представление о Цинциннате.

Л.ЦЕЛКОВА: Вы совершенно правы. Вы можете расчитывать и на зрителей, которые совершенно не читали роман. Теперь давайте послушаем исполнительницу роли матери, Татьяну.

Т.МАТЮХОВА: Я хотела сказать, что совершенно неважно, в какое время мы живем. И что свобода духа должна чувствовать свободу человеческого состояния. Я думаю, тема того, что герой не идет на компромиссы с самим собой, когда возникают какие-то ситуации, тут раскрыта. Тут происходит сопоставление себя самому себе. Мы не набоковеды, и нам в этом смысле немного проще, потому что для нас все-таки главное сцена. И у меня была роль мамы, и эта роль должна была быть понятной. Ведь все равно она мать своего сына и в ней прочитываются какие-то похожести на него – и внешние и внутренние. Но просто она пошла по другому пути. Вообще очень важно, что все это вызывает интерес, значит тут есть, о чем говорить.

В.СЛАВИНА: Я очень благодарный зритель и с благодарностью к вам обращаюсь. Когда мы шли на спектакль, мы вообще не предполагали, как Набокова можно поставить на сцене, и, конечно, очень скептически ко всему относились. И вот этот скептизизм повернул меня в обратную сторону. Потому что то, что я увидела, соотносится с тем, что я представляла.

Что мне понравилось на сцене? Сначала кровать стоящая, потом кровать опрокинутая – в этом я вижу большой смысл. У меня есть своя идея трактовки, ее не принимают, и мои аспиранты в том числе. Я через сон очень многое прочитываю, и когда я это увидела, я поняла, что это работает, совпадает. И клоунада, мне кажется, – это здорово и как надо. Это хихиканье, Эммочка с мячом и все остальное – оно движется, противостоит Цинциннату, раздражает, потому что, ясно, это жизнь, какая бы она ни была. А у него: «ну когда, когда?» И даже когда в начале он шел, заплетаясь, мне тоже это понятно, потому что это сон, он как во сне.

И концовка. Я у студентов все время спрашиваю: а что в конце, чем кончилось, казнили? У Набокова ведь этого ничего нет. И тут нет. И тут падают декорации, рушатся. И эта игрушечность, ненатуральность. Цинциннат выходит на помост и никого нет – нет палачей... Есть он – восходящий. Эта сцена потрясающе хорошо сделана, спасибо вам.
Конечно, я могу что-то заметить. Но это не книга. И мы смотрим произведение, выполненное на сцене молодыми ребятами. И они сделали это. Кто может лучше, - делайте. Но для меня, для моего внутреннего, а я читала «Приглашение на казнь» 10 раз как минимум… то, что сказано, – показано. Спасибо!

М.НИКОЛА: Когда в начале встречи прозвучало «попытка», я подумала, ой, как скудно, как несправедливо, потому что этот спектакль – это все-таки свершение. Я не представляла, что Вы такой молодой справились с такой серьезной работой на таком уровне. Вы ориентировались на правильную публику. Спектакль сложный, заставляющий нас пребывать в долгой внутренней работе… Мне кажется, в том, что Вы сделали, свой потенциал. Единственное, монолог, отведенный библиотекарю, был немного невнятным, не знаю, почему так показалось. В целом это очень важная трактовка, которая показывает нам человека, который в час испытания сохранил в себе что-то. Ведь надо помнить, что приглашен он на казнь. Для меня было очень важным, и, кажется, это ударное, когда всякий раз он говорит «Я сам!». Ведь очень важно показать человека, который противостоит страшной толпе. И перед нами герой обычный, но в такой час, явивший свою истинную природу.

Я.СОКОЛОВСКАЯ: Я хотела добавить, что сегодня спектакль идет так, а завтра немного по другому. И иногда мне кажется, что Цинциннату даже не хватает животного страха. Ведь всегда есть нюансы, которые все меняют. Это так же, когда читаешь книгу – зависит от настроения. Иногда она производит одно впечатление, иногда другое. И, на мой взгляд, спектакль обладает именно тем свойством, что он неодинаков.

Л.ЦЕЛКОВА: А теперь по поводу вашей героини. Я хотела заметить, что мне очень понравилась роль Марфиньки. Я ее по-другому представляла. Ну, глупенькая такая, но он ее любит. А здесь очень необычное решение. Это очень привлекательная девушка. Такая яркая, интересная. Вы к ней неравнодушны?

Я.СОКОЛОВСКАЯ: О, еще как неравнодушна! Вот вроде она такая глупенькая. Но у нас с режиссером возник вопрос, а за что же он тогда ее любит?! Ну, вообще это немного странный вопрос, но все-таки за что, почему? Мне, как актрисе, интересно поискать в ней глубину. Ну, а она просто хочет жить как все. И в финальной сцене срабатывает животный инстинкт самосохранения. И все равно, какие-то идеи Цинцинната сидят и в ней.

Л.ЦЕЛКОВА: Видите, как образ персонажа зависит от личности актера. И мы Вам верим.
У нас все такие научные рассуждения. А я бы хотела спросить мнение зрителей. Кто–нибудь хочет что–то спросить или высказаться, поделиться впечатлениями?

ИЗ ЗАЛА: Меня зовут Екатерина Егорова. У меня вопрос к Павлу. Меня очень интересует работа с актерами. Как вы работали с образами Набокова? Они имеют такое свойство – ускользать. Как менялось Ваше восприятие этих образов, и какой из них Вам наиболее удался?

П.САФОНОВ: Основные потери в спектакле связаны с Цинциннатом. Буквальность его описания в романе усложняет постановку на сцене. Он описан слишком буквально – какая рука, какая нога. И очень трудно выдержать то, чем он является в романе. И это уже приходится заполнять личностью актера. Именно этот герой мне очень дорог в романе. Мне кажется, что именно таких людей сейчас мало. И мне очень хотелось, чтобы он все-таки дошел до какого-то конца. Ну, вместе с Набоковым я старался его довести… В первом действии он должен быть чуть менее активным. И надо захотеть его услышать.

ИЗ ЗАЛА: У Вас очень хорошо передана теоретика живого и неживого. Очень хорошо она передана в образе матери. И мне еще показалось, что в некоторых героях проявляются черты других героев Набокова.

П.САФОНОВ: Да, возможно.

ИЗ ЗАЛА: Меня зовут Екатерина Москвина, я выпускница нашего филфака, теперь получаю диплом режиссера – правда, кино. И уже творю фильмы. Мне понятно, почему возникают эти разговоры, и в начале вечера это было очень заметно. Для того, чтобы перевести литературное произведение на театральный язык (люди, которые занимаются переводом литературы это знают) используется, выражаясь на языке филологии, другая семантическая система. И поставить литературный текст ни в театре, ни в кино буквально нельзя. Мне кажется, этот спектакль – очень адекватная интерпретация Набокова. И я понимаю, что все мы смотрели разные спектакли, и в каждом из них образ Цинцинната был разным. И то, что потом спектакль оставляет огромный шлейф последействия – это тоже немаловажно, если не главное. Потому что на самом деле это есть катарсис – некий опыт, который мы получаем, выйдя из театра. И спектакль в этом смысле состоялся. Спасибо.

Л.ЦЕЛКОВА: Конечно, самое главное в спектаклях – финалы. И здесь это получилось.

ИЗ ЗАЛА: Меня зовут Егорова Юля, третий курс филологического факультета. Хочется сказать, что спектакль, безусловно, хороший. И конечно финал… Все мы выходили с сильнейшими внутренними впечатлениями. И никто даже не мог говорить, потому что такое было впечатление, не знаю, может это и называется катарсис или какое-то другое слово…

П.САФОНОВ: Есть еще одна важная вещь, которая меня держала в процессе постановки – это то, что герой говорит, что он дошел до какой-то неделимой твердой точки. И, наверное, казнь все-таки произошла, только вот его ли или вот этой самой точки?!
Мне рассказали такую притчу. Когда Македонский в очередной раз отправлялся что-то там завоевывать, то послал гонца к мудрецу. Ну а тот отказался к нему идти. Тогда Македонский сам к нему приехал и говорит ему, что он через минуту может увидеть голову этого мудреца на земле. А мудрец ответил, что ну и что, он это и сам может. Но то мудрец, а Цинциннат не мудрец, поэтому ему приходится проходить определенный путь.

ИЗ ЗАЛА: Да, я тоже думаю, что герой не погибает, он просто переходит к другим, таким как он.

ИЗ ЗАЛА: Тут важна не сама проблема, а решение проблемы. И сделано это все очень виртуозно, даже слишком. И вот поди найди в романе то ключевое важное, за что можно зацепиться, и уже на это нанизывать. Это как найти ключевую метафору. Например, карандаш, который уменьшается. Есть вещи, которые заставляют Цинцинната быть и человеком – мучающимся и страдающим. И он в себе – как в тюрьме. И он оттуда хочет вырваться. И финал действительно великолепен. Очень важно, что злодейство, если это можно назвать злодейством, рушится, и он уходит к своим.

ИЗ ЗАЛА: Здравствуйте, я Ольга, студентка четвертого курса. Я хотела спросить присутствующих, есть ли смысл постановки на сцене вот таких философских произведений?

Т.МАТЮХОВА: Я думаю в этом есть смысл, потому что если бы этого не было, не существовало бы тогда театра. Существовало бы только кино, которое, наверное, может передать эту метафору. Вы понимаете, не все же читают Набокова перед спектаклем. А если у человека возникает внутреннее желание обратиться к тексту после спектакля, то, значит, какую-то миссию театр точно выполняет.
Наверное, нельзя к театру относиться так буквально. Ведь он обладает такой спецификой, что может не только передать идею, которую автор хотел «кинуть в народ». Он отражает еще и эмоциональный ряд, который передают актеры. Это и эмоциональный ряд, который рождается в вас. Это очень живой организм, который несет большое воздействие.

М.ГРОМОВА: Я занимаюсь современной драматургией. И хочу сказать, что спектакль я посмотрела с удовольствием. Важно то, что не всегда мы очень внимательно читаем произведение. Так, прочитал для экзамена и все. А театр заставляет нас вникнуть в него. Спасибо большое за интересную дискуссию и возможность побеседовать с артистами театра и режиссером!

Стенограмму подготовила
Алина Стабровская