«Он в памяти моей ушел как будто»

На Маленькой сцене РАМТа состоялся вечер памяти Евгения Дворжецкого

3.12.2014

1 декабря – день трагической гибели актера Евгения Дворжецкого. Пятнадцать лет спустя на Маленькой сцене РАМТа собрались его близкие, друзья и коллеги, чтобы вспомнить о нем.

По окончании театрального училища им. Щукина Евгений Дворжецкий пришел в Центральный детский театр и остался в нем навсегда – до момента своего какого-то неправильного, несвоевременного ухода. Жизнь улыбалась, давали роли, было движение вперед и вверх. Страшно уходить на взлете. Больно наблюдать такой уход. Кажется, после перехода этой временной границы, он остался для многих своих товарищей по сцене каким-то маяком, сгустком деятельной энергии, плечом, на которое в тяжелые минуты они опираются, чтобы идти дальше, чтобы продолжать жить. Без него и вместе с ним. Этот материал – долгий поминальный тост. Пересказать его невозможно. Пусть он будет от первого лица.

Нина Дворжецкая, супруга Е.Дворжецкого, актриса РАМТа: Первое спасибо от Жениной мамы. К сожалению, она уже очень немолодой человек, и врачи запретили ей из Нижнего Новгорода ехать в Москву. Мы разговаривали с ней по телефону, она всем передает привет и говорит спасибо за то, что вы помните Женьку и ее.

Анна Дворжецкая, дочь Е.Дворжецкого, актриса РАМТа: Хочу сказать спасибо за то, что вы все здесь – люди, которые его знали лично, и те, кто не был с ним знаком. Спасибо, что этот день для всех вас что-то значит.

Игорь Золотовицкий, ректор Школы-студии МХАТ: Вот смотрю на фотографии однокурсников – ушли наши ровесники, молодые, только закончили институт и вдруг... так нелепо. У Гришковца есть фраза: «Мне 50 лет… А все те радости, которые нужно пройти, я уже прошел». И что, все пустота? Нет, не пустота. Мы живем с памятью о наших прекрасных, талантливых друзьях. И память о Жене, который ушел так трагически, светлая и радостная. Потому что Женька, в свои молодые годы ушедший, был очень яркой, хватающей все личностью. И я бы в контексте памяти о нем предложил бы поговорить про наше поколение, рассказать, какая это была классная перестройка, как нам повезло. Ведь этот театр создавали выпускники 1982-83 годов, и так я завидую вашей атмосфере здесь. В этом большая заслуга и Жени. Я приходил на все спектакли, когда Детский театр превращался в Молодежный. Это было эпохальное событие. И я счастлив, что мы с ним жили в такое классное время. Мы создавали театры.

Юльен Балмусов, актер РАМТа: В дружбе он был замечательным, отзывчивым. И, конечно, любил театр. Играл я с ним во многих спектаклях, и это было дорого, потому что он был человеком творческим, умным.

Ирина Григорьева, директор Театра Антона Чехова, выпускница Клуба старшеклассников и студентов ЦДТ-РАМТа: Мы – наше поколение – выросли и стали такими, какие мы есть, благодаря этому театру и благодаря Женьке, который находил в себе мужество (а он тогда уже был звездой) общаться со школьниками абсолютно на равных, не делая никакой скидки на возраст, образование, на то, что мы глупые, а он умный, на то, что мы ничего не понимаем, а он понимает все. Этим он вселял в нас веру в себя и в то, что мы тоже можем все. Говоря об этом, мне вспоминается то чувство надежности, которое мы испытывали рядом с ним. Казалось, что человек протянет руку и вытянет тебя.

Сергей Васильевич Женовач, режиссер, художественный руководитель Театра «Студия театрального искусства»: Я вот слушаю все и реву, реву, потому что так много близких, дорогих, любимых людей по ту сторону от нас. Женя был одним из первых, кто ушел туда. И вот когда приходишь на кладбище, а там столько друзей, коллег, учеников лежит, становится жутко. И так хочется с ними встретится... Мне кажется, что смерть - такое странное состояние... человека уже нет, а такое ощущение, что он живет рядом и проживает жизнь с тобой. И только ты стареешь, болеешь, у тебя какой-то пессимизм, возникают мысли всякие по поводу профессии и жизни, а он лишь вышел и тащит тебя за собой – своей силой, своей верой. И Женька сейчас со мной рядом такой открытый, светлый, умный, что для артиста редкость, добрый, чуткий и очень восприимчивый человек. Пока мы живы, он с нами.

Татьяна Веселкина, актриса РАМТа: Он в памяти моей ушел как будто, потому что это никак с ним невозможно связать. Мы играли вместе в детском спектакле «Сон с продолжением», но с ним нельзя было играть ни «детские», ни «недетские» спектакли, потому что детского театра в понимании Жени не существовало: был театр и была какая-то любовь и внимание на сцене. У него по-другому не получалось. И сердце щемит оттого, что он мог вырасти в какого-то потрясающего, красивого старика. Он остается в памяти успешным, ярким, настоящим, живым.

Михаил Дворжецкий, сын Е.Дворжецкого: Я тут самый маленький и, считайте, не знал папу, но видеть количество народа, пришедшего сюда, так приятно. Я много разговаривал с бабушкой о дедушке и о папе, и у меня создался образ настоящего человека, который любил жить. Он с нами, он никуда не ушел. Это неправильно – думать, что его нет. Он есть на фотографиях, в фильмах, в домашних записях, записях спектаклей. Это все есть. И есть люди, которые с ним играли... Я горд назвать его своим папой. Это невероятное чувство, которое я испытываю. И хочу просто сказать спасибо за то, что вы помните.

Станислав Бенедиктов, главный художник РАМТа: Я надеюсь, все сейчас ощущают, что тут уютно, как дома, что тут помнят друг о друге. Мы всегда стремились, чтобы это был дом. Только Женя не хотел, чтоб этот дом был скучным. В нем всегда жило бунтарское озорство. В 1980-90-е годы был подъем театра, пришли молодые актеры, и Женя среди них очень выделялся. Он выделялся своей какой-то невероятной культурой, интеллигентностью, но вместе с тем резкостью. Такие грустные глаза и одновременно потрясающая энергия сопротивления, которая проявлялась в его ролях, его поведении. Его имя для меня соединилось с Юрой Щекочихиным, который тоже играл для нашего театра огромную роль. Они оба жили очень резко и очень талантливо. И вот в последние годы на фоне подъема РАМТа я думаю, какое бы место, какую роль он бы играл, насколько он был бы связан сейчас с этой молодой, замечательной труппой? Он ведь был потрясающей личностью. Его хватало на все: и на книги, и на выставки – это обогащало его. Его уход застал нас с Бородиным в Исландии и был одним из потрясений. Мне кажется, что его замечательная, бунтарская душа сейчас «между небом и землей» (часть названия спектакля по пьесе Ю.Щекочихина «Между небом и землей жаворонок вьется», в котором Е.Дворжецкий играл роль Терехова – прим. ред.) – вместе с нами.

Яна Лисовская, режиссер, бывшая актриса РАМТа: Он был удивительным актером. И мне кажется, если бы его спросить, как он сам себя оценивает, то он бы сказал: «Три с плюсом, не больше». А его харизма, его энергетика была так заразительна, что зашкаливала за пятерку. Он серьезно к своей персоне не относился, не делал из себя нечто богоподобное. И был невероятно щедр.

Галина Сазонова, актриса, сокурсница Е.Дворжецкого: Я дружила с Женей, пока мы учились. У нас не было никогда романа, но мы были с ним очень близки. Мы о многом разговаривали, он рассказывал какие-то личные вещи. А однажды подошел – его всего прямо колотило – и сказал: «Я в 25 умру. – Почему, отчего? – У меня линия жизни короткая». Я в ответ несла какую-то чушь, и он успокоился на какое-то время.
Он был замечательным артистом, но мне кажется, немного впереди своего времени, был больше, чем артист, ведь не зря потом пошел на телевидение, он все время чем-то увлекался, ему все было важно.

Константин Карасик, актер, телеведущий, бывший артист РАМТа: У каждого из нас Дворжецкий свой, но объединяет все эти образы его уникальная любовь к людям. К нему приходили и за советом, и денег в долг взять. И он бросался спасать честь любого, кто оказывается рядом.

Юрий Нифонтов, актер, бывший артист ЦДТ-РАМТа: То, что я в этой профессии - 90% заслуги Жени, потому что наступил в моей жизни такой период, когда с одним театром было закончено, а другой период не наступил. Мы тогда делали капустники в Доме актера, и Женька говорит: «А ты покажись к нам». Мы с Ниной (Нина Дворжецкая –– прим. ред.) сделали отрывок, и я оказался в этом театре.
Он пришел значительно раньше к тому, что в отношении к людям нет полутонов: либо любишь, либо нет. Он никогда не игрался и был таким, каким надо быть. Я ему за это благодарен, за эту школу жизни, за эту школу дружбы. Потому что дружить – это и учить. Он очень многому меня научил по-человечески. И я благодарен, что дом, который он хотел создать, в этом театре есть.

Светлая память.

Мария Семенова