В РАМТе каша убегает из котла

24.04.2014

РАМТ всегда ассоциируется со старинным зданием на Театральной площади, которое он занимает. Несмотря на то, что в этом здании есть прекрасный большой зрительный зал, за годы своего существования театр ставил спектакли и под сценой, и на парадной лестнице, придумывая новые сценические площадки для разрастающегося репертуара. А в последнее десятилетие, приспособил под спектакли новые помещения, разместив Маленькую сцену в кулуарах райка, а Черную комнату в бывшем репетиционном зале. Теперь же зрители могут увидеть спектакли театра и на других сценических площадках Москвы: в Доме Булгакова, Театральном центре «На Страстном», в КЦ «Москвич». С чем связано появление новых сцен в афишах РАМТа, рассказывает директор театра Владислав Любый.

– Многие наши спектакли идут в формате, который мы называем «малая форма». Площадки, на которых они играются, мы придумали как пространство для эксперимента, для поиска и расширения творческих возможностей театра. Однако мы столкнулись с тем, что многие зрители не могут попасть на наши спектакли малой формы. Тогда и возникла идея играть эти спектакли регулярно на других площадках. Так, «Сказки на всякий случай» или «Правила поведения в современном обществе» теперь могут посмотреть 200-500 зрителей вместо 30-50.

– Сотрудники театра, да и театральные критики, говорят о том, что РАМТ – это театр-дом. Теряется ли чувство дома у труппы, у зрителей со сменой площадки?

– Что такое дом? Это не только люди и здание. Это тонкое переплетение материальной и идейной составляющих. Поэтому, когда мы уезжаем на гастроли, на фестивали, мы везем это чувство дома вместе с собой. Оно никуда не теряется.  И потом, не надо забывать, что наше ощущение дома родилось, в том числе, из-за нашей сверхактивной работы. Вот варим мы кашу в котле, и она начинает выходить за его стенки – она же не перестает от этого быть кашей. Сейчас так выходит, что те крохотные кастрюльки, в которых наша каша варится, и даже Большая сцена становятся маленькими для нас. Могли бы мы играть здесь больше спектаклей? Могли бы, но где тогда мы будем репетировать? Огромное количество времени на сцене мы отдаем под репетиции, и с нашей творческой активностью нам не хватает ни Большой сцены, ни наших маленьких залов.

– С чем связана такая плодотворная работа РАМТа?

– Иногда от критиков или театральных специалистов слышу, что РАМТ работает как три театра. В этом нет ничего удивительного, потому что наш творческий потенциал просто не позволяет нам работать меньше. Кроме того, сейчас эта инициатива находит отклик  Министерства культуры. Существует государственное задание о количестве спектаклей, сыгранных на других площадках. Это называется «увеличение доступности» театрального продукта, который мы производим. Мы расширяем охват аудитории, количество спектаклей, сыгранных и стационарно, и на других площадках, и тем самым привлекаем внимание зрителей к нашему театру и к театральному искусству вообще.

– Знаю, что в ближайшее время вы планируете реконструкцию здания на Театральной площади? Будет ли такой период, когда спектаклей в вашем родном здании не будет вообще?

– Да, планируем, но мы разрабатываем проект реконструкции так, чтобы работать без закрытия театра. Сначала будет произведена реконструкция той части здания, которая выходит на Большую Дмитровку. Тогда мы будем работать на Большой сцене, а в той части здания построим две новые сцены. Затем мы перейдем на новые сцены, и на очень короткое время, буквально на сезон, Большая сцена будет закрыта. Таким образом, мы рассчитываем не останавливать деятельность театра. Еще мы будем очень активно ездить в гастрольные поездки, участвовать в разных фестивалях и выступать на других площадках Москвы.

– Получается, что реконструкция проводится не только для обновления здания, но и для усовершенствования технических возможностей театра?

– Не надо забывать, что наш театр является историческим памятником, и сохранение здания как памятника архитектуры – это одна из основных задач реконструкции. Но реконструкция театра – это ведь не просто механическое действие, это создание новых технических и творческих возможностей. Эта реконструкция появилась в логике творческого развития театра. Нас спрашивают: «Зачем вы так активно работаете, зачем играете так много спектаклей?» Мы всем отвечаем: «А как можно не играть, если ты чувствуешь силы и не можешь себя сдерживать?» Мы работаем в такой сфере, где сдерживать себя нельзя. Поэтому и перестройка здания – это логика качественного перехода на новый уровень всего театра – и здания, и технологий, и творческого потенициала.

Татьяна Попадьева