«В театр вернется образ настоящего русского мужика»

Знакомимся с новым актером стажерской группы Иваном Воротняком

30.12.2015

На сборе труппы – еще в начале сезона – было объявлено, что в стажерскую группу театра принят новый артист. Когда в РАМТ приходит выпускник не с курса Алексея Бородина, он сразу привлекает к себе внимание: значит, появилось в коллективе что-то особенное. Пока у Ивана небольшие роли и вводы – он только вписывается в труппу, но вот недавно сыграл уже большую, ответственную роль – Ваню в «Волшебном кольце». Кажется, боевое крещение состоялось. Теперь можно и познакомиться.

С Иваном мы встретились в актерском буфете РАМТа – в перерыве между репетициями. Полумрак, тишина – так сразу и не скажешь, что в театре. Это на сцене зритель привык видеть артиста при «полоном параде», в свете софитов, под музыкальное сопровождение. Здесь же, даже отодвигая стул, чтобы сесть, чувствуешь неловкость от громких звуков. За кулисами жизнь актера течет иначе.

На сцене Иван Воротняк кажется по-богатырски большим, рослым и явно старше своих двадцати двух лет. И только разговаривая с ним, начинаешь понимать, откуда берется этот сценический масштаб.

– Говоря об актерской профессии, всегда в первую очередь думаешь, как человек пришел в театр, в какой семье он вырос, повлияли ли на его выбор родители. Какая у Вас история?

– Нет, мои родители никак не повлияли на мой выбор. Мама была продавцом, папа по профессии – садовод, но работал плотником. Я абсолютно не думал, что пойду в эту профессию, не посещал театральных кружков, ничем подобным не занимался. Однако после школы поступил во МГУКИ (с 2014 года – МГИК, –  прим.ред.).

– Но ведь там нет актерского отделения.

– Два года я отучился на режиссера эстрады. Потом художественный руководитель курса Виталий Лазаревич Стремовский и его друг и коллега народный артист России Александр Яковлевич Дик помогли мне перевестись в Щукинское училище. В сентябре я пришел на прослушивание к Нине Игоревне Дворжецкой, на чей курс я в итоге попал. Долго мне там все не давалось, но постепенно освоил профессию.

– В режиссуру не думали возвращаться?

– Для режиссера я еще слишком молодой. Хотя считаю, что два года режиссерского образования мне многое дали для актерской профессии: я знаю, что такое анализ пьесы, представляю, как надо работать над ролью. У меня были хорошие педагоги, и сейчас мне это помогает.

– Как Вы оказались в РАМТе?

– Когда мы выпускались, Алексей Владимирович (А.В.Бородин – художественный руководитель РАМТа, – прим. ред.) был председателем экзаменационной комиссии, смотрел все наши дипломные спектакли. Назвал тех, кого хочет еще раз посмотреть, но уже у себя в театре. После этого показа я оказался в РАМТе.

– Что, на Ваш взгляд, нужно человеку, чтобы стать актером?

– Одним словом это трудно выразить, но я попробую. Самое главное  для актера – это быть воспитанным, трудолюбивым, а главное – быть человеком. По актеру можно сразу определить, какой он человек, – душу видно.

– Разделяете ли Вы работу и личную жизнь или живете театром, сценой?

– Театр – это работа, дом – это дом. Это два совершенно разных мира. Но оба мои. Старые мастера говорили: «Моешься в душе – думай о роли, ешь – думай о роли, ложишься спать – думай о роли». Но так жить невозможно, нужно соскучиться по своей роли. Думать о роли, конечно, надо, но не до фанатизма, я считаю. У меня есть личная жизнь, есть дом. Я приеду домой, поиграю с ребенком, расскажу жене о том, что я делал на репетиции, смешные моменты расскажу. Но не так, чтобы: «Уйди, я думаю над ролью…» Надо выходить из роли. После работы все с себя снял – остался самим собой.

– Как новичков встречает театральный коллектив?
 
– Не знаю, как в других театрах, но здесь отлично, ничего плохого по отношению к себе я не видел. Конечно, если человек меня не знает, он не будет ко мне подходить: «Привет, как дела?» Отношения выстраиваются в процессе работы. Мне дали роль в «Северной одиссее» – и как-то сразу сработались в коллективе. А потом было много вводов, и я понял, что мои коллеги очень отзывчивые и хорошие люди.

– Есть роли, которые бы Вы мечтали сыграть?

– Мечтаю годам к 35-40 сыграть Рогожина в «Идиоте» Достоевского. Я играл эту роль в институте, но профессиональный театр – это совсем другой подход. Еще хочется Антонио в «Клеопатре» Шекспира… Но в Рогожине то, что меня привлекает больше других – в нем страсть, сила человеческая, он здоровый мужик, который раз ударит кулаком – и человека не будет. Рогожин для меня святое.

– У Вас есть кумиры среди актеров? Или проще на свой путь встать и ни на кого не равняться?

– Я могу назвать Михаила Ульянова, чем-то он мне близок по нутру. Но нужно искать свой путь. Каждый человек – характер, индивидуальность.

– Если говорить о пьесах, к чему Вы больше тяготеете – к классике или современной драматургии?

– Я хочу пройти хорошую школу, поэтому – к классике. Я еще учусь. А современные пьесы я не совсем пока понимаю. Я вообще считаю, что мне надо было родиться лет 20 назад.

– Кстати, про современность. Как Вы считаете, что сейчас происходит с театром,  как Вы это ощущаете?

– Раньше театр и кино находились над человеком, они были выше: зритель тянулся, хотел соответствовать тем героям, которых видел. Во многих героях было ярко выражено мужское, героическое начало. А сейчас спустилось все к уровню обывателя, зрителю некуда расти. Но я верю, что все изменится. В нашу культуру скоро вернется образ настоящего русского мужика. Это будет модным, должно быть модным.

Татьяна Попадьева

Фотографии Марии Моисеевой