Справка:
Ирина Таранник
В 2008 году окончила Высшее театральное училище им. М. Щепкина (курс В. Коршунова).
С 2007 года – в РАМТе. Занята в семи постановках текущего репертуара. Среди ее ролей – Любовь Бакунина в спектакле «Берег утопии» («Театральная премия МК» в категории «Начинающие») и главная роль Марии в премьере «Думайте о нас».
Награждена премией «Золотой лист» за роль в дипломном спектакле «Лето и дым».

Если пытаться приоткрыть тайну этой актрисы, то начать нужно с «Берега утопии». Прозрачная, легкая и в то же время с тяжелым бременем своей чистоты и верности Люба Бакунина. Которая удивляет и восхищает, и ставит перед вами такую планку человеческой сути, которую и постичь не каждому дано.

В спектакле «Думайте о нас», Мария

Ирина Таранник и в жизни притягивает своей особостью. А новой ролью Марии в «Думайте о нас» еще больше запутывает в попытке разгадать: за кажущейся простотой героини (читайте актрисы) бездна неоткрытого. Ведь именно этой простой девушке «с улицы» открывается возможность попасть в гости во Дворец Его Величества, который обычным людям не видно, как бы они не старались его разглядеть…
Вот такие две необычные большие роли выпали молодой актрисе в первые три года в театре. Щедрые и притягательные своей глубиной и загадочностью. Благодатный материал для актерского и человеческого роста. И хочется надеяться и желать, что будущие Ирины роли будут новым поводом продолжить разгадывать в ней то, что до конца разгадать невозможно, да и не нужно. Прикоснуться, удивиться и радоваться новой встрече!

– В спектакле «Думайте о нас» есть момент, когда Ваша героиня снова видит свое детство, а какое самое яркое воспоминание о детстве лично у Вас?

– Участие в  конкурсе «Мини–Мисс–95», посвященном двухсотлетию города Сулин Ростовской области, где я жила. Мне было десять лет. Все происходило в Доме культуры и было очень масштабно по меркам маленького города. И это была моя первая встреча со сценой. Мы с мамой недавно пересматривали запись –  смеялись от души. Там было задание представить, кем будешь в 25 лет, и все дети говорили, что будут врачами, учителями, я же представила себя звездой Голливуда, которой звонит Спилберг, а я говорю ему: «Извини, Спилберг, не могу у тебя сниматься, я уже договорилась с Михалковым». Мне, кстати, достался тогда титул «Мисс–Голливуд», видимо, за ту сценку. Но я все равно очень расстроилась, что не победила в конкурсе, хотя мне говорили, что «Мисс–Голливуд» – это гораздо круче, чем «Мини–Мисс–Сулин–95».

– Тогда же возникло желание выступать на сцене?

В дипломном спектакле «Школа злословия», Леди Снируэлл

– Нет, я потом надолго забросила мысль о сцене, хотя и училась какое-то время в театральной школе. У нас была очень маленькая группа, потому что людей, интересующихся театром, в этом городе было мало.
Вообще я не вписывалась в рамки обычного горожанина Сулина, там люди с детства пытались зарабатывать деньги, им не до развлечений было. Хотя один театр у нас все же был, в нем работал профессиональный режиссер, но актеры были без специального образования. Например, мамина подруга работала в агентстве недвижимости риэлтором, а в свободное от работы время играла в этом театре. Там, кстати, я и увидела первый спектакль – «Семейный портрет с посторонним».
Когда училась в девятом классе, мы переехали в Москву, и я не думала поступать в театральный. Выбор учебного заведения был мучительным, мало что нравилось. И мама предложила хотя бы попробовать осуществить мою детскую мечту. Я пошла на подготовительные курсы во ВГИК, потому что там курс набирал обожаемый мною с детства Баталов. Правда, не поступила туда в итоге, потому что предлагали учиться на платном, а этого мы с мамой позволить себе не могли… Устроилась на работу секретарем в агентство недвижимости, а на следующий год прошла сразу в Щукинское и Щепкинское училище, причем на бюджетной основе. Выбор сделала в пользу Щепки, о чем ни разу не пожалела. У нас был потрясающий курс, замечательные мастера. И огромное спасибо Ларисе Ивановне Гребенщиковой, которая для меня как для молодой актрисы сделала очень много, я ведь и в РАМТе благодаря ей оказалась, это она предложила Алексею Владимировичу Бородину посмотреть меня.

– Что оказалось для Вас неожиданным во время учебы?

– Я не думала, что будет так сложно. Казалось, что это очень легкая профессия, и если ты поступил, значит уже талант. Но это заблуждение очень быстро рассеялось, ведь на деле оказалось, что надо много работать, чтобы стать не талантом, нет! Просто способным. Способным к обучению, как говорили наши педагоги. Я себя такой долго не ощущала, поэтому приходилось все время доказывать, что я могу многое, и только потом я узнала, что, меня относили к группе самых сильных ребят курса, просто мне об этом не говорили, хотели, чтобы я больше работала. И надо сказать большое спасибо нашим педагогам, что нас не хвалили, а всегда требовали что-то доработать. Это очень большой стимул.

– Когда Вы шли учиться, то представляли себя актрисой театра или кино?

Диплом об окончании театрального училища им. М.С.Щепкина вручает руководитель курса Виктор Иванович Коршунов

– Сначала я хотела работать в кино, но попав на курс к Виктору Ивановичу Коршунову, искренне полюбила театр. Тем более, Виктор Иванович до определенного момента не разрешал сниматься в кино, хотел, чтобы мы сначала хоть чему-то научились. А теперь, конечно, хорошо работать и в театре, и в кино. Но если актер работает только в кино, он может потерять навык. А в театре ты постоянно что-то репетируешь и все время в форме.

– Какую роль в Вашей творческой жизни сыграл дипломный спектакль «Лето и дым»?

В спектакле «Лето и дым», Альма

– В этой моей роли было все. И я понимаю, что, может быть, сыграла ее только на тридцать процентов – насколько могу в силу возраста и опыта своего. Это потрясающая пьеса, Теннесси Уильямс – потрясающий драматург, который удивительно чувствует женскую природу!
Главная героиня, которую я играю, – пуританка, дочь священника, очень консервативная. Она любит одного мужчину со школьных лет. Потом он уезжает учиться в другой город, а когда возвращается, моя героиня понимает, что это мужчина всей ее жизни. Но она не может его привлечь такая, какая есть. Он ей предлагает брать от жизни все, дать свободу своим чувствам. Она же не готова. А когда она постепенно сама приходит к его жизненной позиции, то уже поздно – он  любит другую.
В пьесе прямым текстом об этом не сказано, но она становится проституткой, потому что  упустила свою любовь.

В этом спектакле моя героиня часто ведет себя довольно смешно, у нее очень жеманные манеры. И я как-то сначала боялась быть смешной со сцены, а сейчас понимаю, как это правильно, что в первом акте зрители  смеются над моей героиней, а во втором оплакивают ее несчастную судьбу.

В спектакле «Лето и дым», Альма

После окончания училища мы обычно не играем наши дипломные работы, у нас ведь нет своего учебного театра, а тут зрители, видевшие «Лето и дым», стали оставлять на вахте училища письма режиссеру, Наталье Алексеевне Петровой, с просьбой восстановить спектакль – у него оказалось очень много поклонников. Спустя год мы его восстановили и сейчас периодически играем в СТД, и каждый раз собирается откуда-то огромный зал. Просто в этом спектакле, наверное, такая тема, которая не оставляет людей равнодушными, нам до сих пор пишут, говорят, что это какая-то необыкновенная работа.  Причем, когда мы играли «Лето и дым» в институте – это было одно, а потом прошло, казалось бы, мало времени, всего год, но ты за этот год как человек что-то приобрел, привнес это в роль, и спектакль получается уже другой, он растет и развивается вместе с тобой.

И, конечно, мне повезло с режиссером, мне вообще везет с режиссерами. Я очень рада, что после училища попала к Владимиру Александровичу Богатыреву, и мое обучение продолжилось, благодаря тому, что он тоже педагог, работает со студентами и  поэтому все очень подробно разбирает.

– С каким чувством артисту нужно выходить на сцену?

– Сложный вопрос.  Наверное,  надо знать, что ты хочешь сказать зрителю и  быть уверенной в том, что ты делаешь. Если в какой-то момент начинаешь сомневаться, это очень заметно со стороны.

– А сложно бывает абстрагироваться перед выходом на сцену?

– Лариса Ивановна Гребенщикова  говорила, когда мы учились, что актриса уже с утра перед спектаклем должна ходить, как беременная своей ролью. Это не значит, что нужно просыпаться и сразу накручивать себя, просто надо думать весь день о том, что предстоит вечером сыграть, тогда все само включится в нужный момент. Главное – не расплескаться по пути.

– Что для Вас входит в понятие сложной роли?

В спектакле «Принц и нищий», Елизавета. Том Кенти – Александр Доронин

– Для меня оказалось, например, большой проблемой играть детские спектакли. Когда я вводилась в «Принца и нищего», то сначала смотрела его из зала и наблюдала реакцию детей, которые могли громко сказать: «А смотрите, а шпаги-то ненастоящие, а они не по-настоящему дерутся!» И как же надо так сделать, чтобы даже ребенок поверил? Это очень сложно. Дети же на все очень непосредственно реагируют. И в то же время очень трогательно, когда детям действительно нравится твоя работа. Когда я в первый раз сыграла Ласточку в «Незнайке», то сразу после спектакля было собрание нашего Семейного клуба, и мне принесли потом рисунок от одной девочки «для Ласточки». Он у меня до сих пор висит над столиком в гримерной, потому что похвала от детей дорогого стоит.
И, кстати, пока не было ни одного детского спектакля, который я бы репетировала с самого начала, у меня все время были вводы. Хотя ввод нового артиста – это всегда азарт, и иногда это даже хорошо для спектакля.

– Есть такое детское произведение, в котором Вы хотели бы еще сыграть? Какой-нибудь сказочный образ, который особенно интересен?

– Я бы сыграла Алису в Стране чудес, хотя уже в какой-то степени воплотила этот образ в «Думайте о нас». Еще мне очень нравится сказка «Оле–Лукойе». Обычно все девочки в детских сказках очень хорошенькие и добренькие, а хочется что-нибудь другое, характерное сыграть в сказке, может быть, лису Алису в «Буратино» или разбойницу в «Снежной королеве»… Не хочу, чтобы на мне ставили клише тургеневской барышни.

– В таком случае как Вы относитесь к роли Любови Бакуниной в «Береге утопии»?

В спектакле «Берег утопии», Любовь Бакунина

– Я очень люблю этот спектакль и эту роль. Она принесла мне удачу, и с нее многое началось в моей театральной жизни. Когда я репетировала «Берег Утопии», я все больше влюблялась в РАМТ. И я очень рада, что Алексей Владимирович Бородин предложил мне остаться. Спасибо ему! И спасибо труппе, меня так здорово приняли! В нашем театре нет абсолютно никаких интриг, сплетен, все действительно очень дружны, это потрясающе. У нас, правда, какой-то уникальный театр.

– Как проходила работа над этой ролью?

– Тяжело, потому что, во–первых, это была моя первая роль на большой сцене, а я была еще студенткой.

Во-вторых,  я не застала тот период, когда все ездили в Прямухино, когда общались со Стоппардом. Конечно, мне рассказывали о репетиционном периоде, где были, что видели. Я читала книгу про Бакуниных. Смотрела на портрет Любови и понимала, что я на нее, мягко говоря, не похожа, но дело же не во внешнем сходстве. Меня потрясла в ней такая черта характера – самопожертвование. Я восхищаюсь этой девушкой: так вот прожить свою жизнь для другого… Предел ее мечтаний: быть рядом с человеком, слушать его философские беседы, прекрасные рассуждения. И для Станкевича Любовь была лишь символом чистоты.

В спектакле «Берег утопии», Любовь Бакунина. Виссарион Белинский – Евгений Редько

Мне было интересно играть первую картину, когда Любовь собираются выдавать замуж, как самую старшую. Я все время думала и сейчас так думаю, что никогда не выйду замуж не по любви, и я согласна с Михаилом Бакуниным, который говорит: «Это насилие против внутренней жизни». А вот пришлось поверить и принять всю ситуацию, хотя это было сложно представить.

– Вам интереснее играть героинь, которые Вам близки, которыми Вы восхищаетесь, или героинь, которые Вам противоположны?

В спектакле «Думайте о нас», Мария. Иван Петрович – Александр Пахомов

– Наверное, тех, которые от меня подальше. Потому что так ты открываешь в себе какие-то новые стороны. Кстати, мне было очень тяжело с Марией в первом акте «Думайте о нас». Владимир Александрович Богатырев все время говорил: «Как Вы не понимаете, это обычная девочка с улицы». И я думала, чем же она может так от меня отличаться? Но в любом случае надо к каждой роли найти свой ключ. Все равно это ты, просто это какое-то твое проявление, которое нужно как-то гиперболизировать. В какой-то момент я пришла к выводу, что Мария в первом акте очень непосредственная, открытая и простая, у нее есть способность чему-то удивляться. И я сама хочу, чтобы меня каждый день что-нибудь удивляло, ведь это такое прекрасное ощущение! У меня, например, кошка недавно телепортировалась из одной комнаты в другую. Я уходила из дома и точно помню, что закрыла ее в коридоре, прихожу домой, а она на кухне сидит и пьет молоко, дверь была закрыта, она не могла ее никак открыть. Может быть, я просто хочу в это верить, ну и пусть. Благодаря этому спектаклю и этой роли у меня все чаще ощущение, что я, как маленький ребенок, только начинаю узнавать этот мир. Потому что как же это интересно и правильно, что нужно именно так воспринимать окружающий мир, нужно впитывать его таким, какой он есть. Вот светит солнце сегодня, и прекрасно.
А Иван Петрович в спектакле не понимает Марию, потому что он слишком взрослый в плохом смысле этого слова. Человек, который держится за слишком земное, меркантильное. Для которого самое главное – это материальное благополучие, занимаемая должность.

– А для Вас важно материальное благополучие?

– Я выросла в совсем не богатой семье. Было время, когда денег не хватало даже на еду, но при этом я не ощущала себя несчастной. Поэтому для меня деньги не главное. Когда они есть, это хорошо просто потому, что можно в чем-то почувствовать себя свободнее, хотя это тоже такой обман, что вот у меня будет много денег, и я буду свободной. Это не совсем так. У меня сейчас есть одна очень большая «головная боль»: я хочу заработать денег только для того, чтобы купить дом, где будут жить мои родные.

– Многие называют «Думайте о нас» сказкой для взрослых, а что это для Вас? О чем этот спектакль?

В спектакле «Думайте о нас», Мария

– Нет, это не сказка. Если только по внешней форме, потому что так все красиво, ярко, сказочно, имена у персонажей соответствующие. Но сама суть очень серьезная. И мои знакомые, смотревшие «Думайте о нас», говорят, что главная ценность этого спектакля – темы, которые там затрагиваются. Ты смеешься, смеешься, а ком в горле у тебя все нарастает и нарастает.
Это спектакль о самом главном – о вере, в том числе и вере в чудеса, о любви и о мечтах. Меня он научил быть более открытой к миру и к тому, что тебя окружает. И не забивать себя в какие-то рамки и условности и не делать что-то против воли только потому, что так принято.

– Вас могут обрадовать, поднять Вам настроение какие-то мелочи?

– Да. Мне действительно достаточно какой-то очень маленькой, незначительной вещи, чтобы я почувствовала себя счастливой. Для счастья человеку так мало надо! У меня цветок дома зацвел, так я прыгала и радовалась, потому что думала, что он не цветет. Мне кажется, надо уметь радоваться таким вещам. Если жить только какой-то далекой перспективой, то это с ума сойти можно. Надо уметь ценить то, что у тебя сейчас есть. Завтра этого может не быть. А вообще, если ты и твои близкие живы–здоровы, ты уже не имеешь права жаловаться.

– А Вы любите, как любая женщина, ходить по магазинам?

– Да, но если я иду в магазин, то, например, в понедельник и с утра, чтобы там никого не было. Я вообще не люблю, когда много людей, очень устаю от шумных компаний и столпотворения. Когда все кругом кричат и суетятся, мне хочется сказать: «Стойте! Подождите, остановитесь хоть на секунду! Давайте помолчим, послушаем тишину».

– И при этом Вы выбрали публичную профессию…

–  Ну не обязательно же вести светский образ жизни, ходить на все премьеры и модные тусовки. Дело не в профессии, а в человеке: кому-то нравится, кому-то нет. Мои сестры очень обижаются, когда звонят и зовут в клуб: «пойдем отдохнем, повеселимся», – а я не иду. Для меня это не отдых, а испытание – всю ночь танцевать в клубе, где так шумно и много людей. Час–два еще хорошо, а дальше –стресс для организма. Может, я не несовременная, но я веселюсь и отдыхаю по–другому.

– А какой отдых для Вас лучший? Чем занимаетесь в свободное время?

– Люблю отдыхать на природе. Есть время – уезжаю в деревню, а среди недели иду с собаками в парк. У меня их две: золотистый ретривер и той-терьер.  

Еще начала учить итальянский язык. Использую любую возможность освоить что-то новое. С Италией, мне кажется, у меня какая-то странная связь: может быть, я была в прошлой жизни итальянкой?

Вязать люблю. Подружки ходят в моих шарфиках, шапочках. Мне очень нравится что-то делать своими руками, а потом дарить. Так много в жизни удивительного, что можно сделать своими руками! Я жутко страдаю, что не умею рисовать, как-то у меня с этим еще с детства не заладилось. Так хочется иной раз что-нибудь красивое изобразить, но совсем не получается.

– А читать любите?

– Да. Я люблю книги, у меня их дома безумное количество. Поэтому совсем  недавно  купила себе электронную книгу, думала так сэкономить место на книжной полке и у себя в сумке. Не совсем удалось…

И как есть вещи, которые мне могут поднять настроение, также есть вещи, от которых я просто могу зарыдать в секунду. Как-то раз я выхожу из подъезда, иду по улице и вдруг вижу, что в мусорных контейнерах лежат какие-то книги. Я, конечно, понимаю, что лазить по помойке – это плохо и все такое, но когда я увидела, какие там лежали книги! «Гамлет» Шекспира, собрание сочинений Баратынского, Блок, «Фауст» Гете! И я в этом мусоре их стала откапывать, достала, обливаясь слезами, принесла домой, сказала: «Мама, как так можно?!» Вот люди почему-то посчитали, что книги им не нужны, причем они были в хорошем состоянии. Это, конечно, кошмар…

– А что Вы сейчас читаете?

– «Поющие в терновнике». А недавно прочитала всего Евгения Клюева и многое из Гессе. Сказалось влияние Владимира Александровича (Богатырева – прим.ред.).
К счастью для себя, я в институте училась прилежно и всю программу по литературе прочитала, но все равно стараюсь восполнять какие-то пробелы. Если я слышу о каком-то произведении интересном, которое не читала, то иду в библиотеку или магазин и беру эту книгу. Сейчас у меня большая жажда чтения.

– А Вы возвращаетесь к уже прочитанным книгам?

– Часто перечитываю Достоевского. Когда читаешь «Преступление и наказание» в школе, то это так – лишь бы отделаться. А когда даже спустя лет пять – то это совершенно другое.
Когда я читала в училище «Братьев Карамазовых» и дошла до знаменитого монолога Ивана, то не смогла читать дальше. Меня это настолько затронуло, я думала, неужели я настолько слабо верю в Бога, что меня можно так просто сбить. Решила поделиться своими переживаниями с педагогом. Сказала: «Знаете, я не могу дальше читать, мне кажется, что если я сейчас встану на сторону Ивана, то что-то во мне, как в человеке сломается». Он ответил: «А Вы возьмите себя в руки и читайте дальше, почитайте, что Алеша Ивану на это ответит». И действительно, я как-то с этим справилась, я поняла, что вера может быть сильнее и не должна поддаваться воздействию эмоций. Я эту книгу потом перечитывала. Достоевский и Лермонтов – два моих любимых писателя.

– Вы живете только театром?

В спектакле «Любоff»

– Сейчас, наверное, только театром живу. Но у меня есть работы не только в РАМТе. Есть «Лето и дым» и еще самостоятельная работа «Любоff» по пьесе Мюррея Шизгала, которую мы сделали с двумя моими однокурсниками. А режиссером выступил Дмитрий Зеничев, актер Малого театра и тоже выпускник Коршунова. Мы купили декорации на свои деньги, благо их там немного: лавка, фонарный столб и мусорный бак. Арендовали помещения в Доме-музее Высоцкого и в ДК «На Петровских линиях», и играли там. Сама постановка вроде как в духе банального любовного треугольника, но носит характер трагифарса. То есть все якобы очень весело и смешно, а на самом деле люди говорят о серьезных вещах. У этого спектакля тоже много поклонников, сейчас просто нет возможности его играть, ребята заняты.
Периодически пытаюсь где-то сниматься, но если мне предлагают какие-то долгосрочные проекты, я делаю выбор в пользу театра. К тому же у меня просто не было времени, я с третьего курса в РАМТе. И это очень здорово, что мне так повезло с занятостью в театре.

– Участие в ансамблевых сценах «Алых парусов» – это отдельный опыт?

– О, конечно, у меня там столько ролей: волна, рыбацкая баба, призрак, прекрасная наяда, проститутка. Я очень люблю этот спектакль, потому что получилась светлая история, с хорошим посылом: верить, надеяться и не сдаваться. И поэтому в конце так становится немного обидно, что ты играешь человека, который не дождался своих алых парусов, который сломался и жил, как все.
Но когда к тебе подходят незнакомые люди и говорят, что они уже неделю живут под впечатлением от этого спектакля, что он каким-то образом изменил их отношение к жизни, то понимаешь, что делаешь что-то правильное, что ты на правильном пути.