Что такое фестиваль? Каким он бывает? Нужен ли в современном театральном мире? Почему детские фестивали лучше? Чем отличается наш детский театр от зарубежного? Обо всем этом нам рассказал директор РАМТа Владислав Любый.

Три причины участия в фестивалях

Первая – гуманитарная. Мы понимаем, что если мы не примем участие в фестивале, который проводит Новый Уренгой «Я – мал, привет», то зрители, живущие там, никогда не увидят наш театр. И если мы признаем, что наш театр воспринимается сейчас как один из ведущих театров с наиболее качественными спектаклями для детей, то мы должны осознавать, что новоуренгойские дети должны видеть такой театр. Когда мы чувствуем, что фестиваль направлен на широкого зрителя, и что именно зритель является ценностью, и что так называемый гуманитарный аспект очень важен для фестиваля, то мы принимаем участие в фестивале, даже если это экономически затратно для нас.
Вторая – экономическая. Чаще мы принимаем участие в тех фестивалях, которые способны оплатить приезд театра. Это очень важно, потому что при желании можно ехать на каждый фестиваль, но тут возникает финансовая проблема. Поэтому, если фестиваль оплачивает хотя бы бОльшую часть расходов, то мы тоже принимаем участие в нем. Мало какой фестиваль сегодня способен пригласить большое количество театров и полностью оплатить все расходы, которые театры несут по приезду. Как правило, оплачивается только проживание, питание людей и предоставляется бесплатная платформа для выступления. А едем мы за свои деньги: везем за свой счет декорации, людей. Гонорары оплачиваются очень редко. В этом году только организаторы Чеховского фестиваля в регионах, который устраивался совместно с фондом Михаила Прохорова, полностью оплатили и дорогу, и заплатили гонорар театру.
Третья – идеологическая. Мы понимаем, что в определенной профессиональной среде наш театр все больше и больше воспринимается как театр-лидер общего движения. Если мы участвуем в таком фестивале (например, фестивале «Арлекин» в Санкт-Петербурге), то мы подтверждаем свои лидерские позиции. Мы хотим, чтобы наш положительный опыт тиражировался. Например, опыт творческой лаборатории «Молодые режиссеры – детям». Одной из основных задач на фестивале «Арлекин» было продвижение молодых режиссеров в театры. Поэтому мы не просто участвовали в фестивале, а поднимали некое знамя и показывали, как сегодня театр может быть успешен в постановке детских спектаклей с молодыми режиссерами. «Арлекин» был для нас полностью затратным проектом, но это был идеологический шаг, который мы обязаны были сделать, как театр, претендующий на звание ведущего в России театра для детей.

Кто устраивает?

Большинство фестивалей организуется каким-то конкретным театром региона. Региону это нужно как показатель его развития. И это здоровые амбиции. Например, в Самаре уже много лет идет фестиваль «Золотая репка» при театре «СамАрт», и власти уделяют ему огромное значение, поддерживая его.
Практически 100% фестивалей театров для детей проходят при каком-то региональном театре. «Радуга» – при ТЮЗе, «Арлекин» – при театре «Зазеркалье». В Москве есть фестиваль драматических профессиональных детских театров – «Большая перемена» при театре «Практика». Его поддерживают московские и федеральные власти.
Если мы говорим о молодежных и взрослых фестивалях, то иногда существует специальная дирекция, конфедерация, не связанная с каким-то театром. Это отдельные менеджмент-компании, которые сотрудничают с разными театрами как с площадками и как с участниками фестиваля. Но таких очень мало.

Для кого?

Проблема фестиваля всегда – кто публика в зрительном зале. Фестивали любят выбирать спектакли с какими-то вывертами, интересные, странные. Но в зале может оказаться неподготовленная публика. Например, на одном из фестивалей болгары показывали очень интересный спектакль «Шинель». В описании было написано «театр, работающий в клоунской манере». Зачем-то его показывали в 16:00, и в зрительном зале оказались одни дети. В 19:00 спектакль прошел нормально, а в 16:00 он был фактически сорван. В Великом Новгороде наш спектакль «Сказки на всякий случай» совершенно не пошел. Мы показывали его в большом зале, а детей привели без родителей, без учителей. Это не вопрос недооценки публики, а вопрос ее соответствия.
Проблемы восприятия также могут возникнуть, если на спектакль приходят иностранцы. Зачастую они нашу манеру принимают за театр позапрошлого тысячелетия. Мол, приезжает ортодоксальный театр, который показывает про добро и зло, и нет никакой «расчлененки».
Часто фестивали организуют для театральных специалистов, которые приезжают, чтобы обменяться опытом.

У нас образы, у них - факты

В Европе почти нет профессиональных театров для детей. В основном любительские, полупрофессиональные группы, антрепризы. Экономически совершенно не выгодно ставить детский спектакль, потому что билеты на него должны быть гораздо дешевле. Соответственно, детские фестивали – это убыточное мероприятие для государства, и в политике многих стран затраты на детские театры в принципе не рассматриваются бюджетом. Есть гранты, и, участвуя в них, можно получить финансирование, но только на конкретный проект. Профессиональный театр для детей в Европе практически перестает существовать.
К тому же, в Европе детский театр по-другому выглядит. Считается, что в России проповедуется «оградительная» модель воспитания, а в Европе - «развивающая». И театр воспринимается как форма социальной адаптации, а не как художественная форма. На мой взгляд, это не пьесы и спектакли художественного творчества. Их задача – не делать искусство, а социализировать, информировать детей о проблемах и помогать в них разбираться. Это больше социальный инструмент, чем инструмент творчества и искусства.
Мы же, как правило, стараемся идти по пути творчества, и у нас может быть другой перегиб – мы не ставим актуальных вопросов в острой публицистической форме. Нас за это осуждают. Может быть, и надо обсудить с детьми проблему наркомании, но как сделать это художественно, а не публицистически? Как создать образ? Факт никого не воспитывает, воспитывает художественный образ. Пьесы современного искусства зациклены на констатации фактов, а не на создании художественного образа. Наверняка в таких спектаклях существуют и какие-то художественные задачи, но основные – это социальные. В наш театр тоже проникает западная, европейская пьеса, но мы их ставим по-другому, пытаемся найти какую-то художественную составляющую.

Молодые режиссеры - детям

В Санкт–Петербурге на фестивале «Арлекин» была проведена аналогичная рамтовской лаборатория и ярмарка идей. 18 молодых режиссеров из разных городов приняли участие в лаборатории. Было показано 6 режиссерских работ, и тремя режиссерами заинтересовались театры Санкт-Петербурга и других городов. Гарина Наталья из Питера уже приглашена в Санкт-Петербургский театр «Комедиант». Мовсесян Рузанна была приглашена на постановку в Вологду. Также был отмечен Смирнов Алексей из Санкт-Петербурга. То есть с этими режиссерами театры уже ведут переговоры.
Сложность проведения лаборатории заключалась в том, что мы не для себя и даже не для какого-то конкретного театра проводили лабораторию, а для широкого круга театров, для всех, кто приехал и захотел посмотреть на эту лабораторию. Сейчас мы с большим волнением следим, что произойдет с этими режиссерами. И это уже действительно практическое тиражирование нашего опыта по продвижению молодых режиссеров в театры.

«Афишный» фестиваль

Есть фестивали, которые называются афишными. Они не устраивают ничего специально. Например, решают провести в мае фестиваль. Смотрят, что идет в Москве в мае. Пишут нам: «Просим вас предложить что-то из вашего майского репертуара на наш фестиваль». Мы бы и так играли этот спектакль, но теперь он вроде как будет входить в программу фестиваля. Не знаю, зачем вообще нужны такие фестивали. Они никого не привозят, ничего не организуют.

Чеховский, но не «датский»

В июне мы будем участвовать в международном «Фестивале имени Чехова». Это очень уважаемый и экономически сильный фестиваль. Соответственно, он имеет возможность привезти не то, что подешевле, а то, что интересно. У фестиваля тоже есть свои эстетические пристрастия, но все же это фестиваль, который наиболее широко и объективно представляет то, что сегодня происходит в мировом театре.

Плюс, в отличие от многих других фестивалей, он занимается копродукцией. То есть, участвует в создании спектаклей для фестиваля. Например, наш спектакль «Чехов-gala» – это копродукция. Это значит, что фестиваль частично финансирует его создание. Идейно он не вмешивается в процесс. Организаторы просто выбирают театры и спектакли, которым хотят оказать финансовую поддержку. Некоторые сильные, амбициозные фестивали, например Эдинбургский, показывают не только срез, но и пытаются влиять через финансирование на создание нового продукта. «Чехов–gala» был задуман сам по себе и мы бы все равно выпускали его независимо ни от фестиваля, ни от празднования юбилея Чехова, но так совпали интересы – чеховский год и творческие взгляды руководителей Чеховского фестиваля. Спектакли, которые выпускаются к каким-то юбилеям, датам в шутку называют «датскими».  На «Эхо Москвы» недавно была большая передача о том, почему к юбилею Победы театры поставили так мало спектаклей о войне. Люди не понимают, что спектакли должны ставиться по велению души, а не по дате.

Маршрут «Колеса»

Нам не удалось провести этой весной Второй фестиваль-лабораторию «Колесо» в Нижнем Новгороде, как мы планировали. Театр отказался от проведения. Так что фестиваль состоится осенью в Кировском «Театре на Спасской». Мы сейчас думаем о том, какие лаборатории можно организовать, учитывая короткие сроки. Либо это будет представление каких-то новых пьес, либо какой-то круглый стол с обсуждением. Основная программа та же – мы приезжаем и смотрим 5 спектаклей театра. Но специально устраивать обсуждение и раздавать оценки мы не собираемся. В числе участников будет костяк профессионалов, которые занимаются репертуарными театрами. Много людей сейчас узнают об этом, звонят, хотят участвовать. Прошло полгода с вологодского фестиваля, и я наблюдаю, что Вологодский театр сейчас заинтересовался молодыми режиссерами. Потому что тогда в кулуарах говорили, что совсем нет молодых в театре.

Театр одного человека

Осенью РАМТ будет выступать на «Золотой репке» с двумя из четырех спектаклей нашей лаборатории «Молодые режиссеры – детям». Одной из тем фестиваля будет «Взаимоотношения молодых режиссеров и молодых драматургов». Почему это важно? На «Арлекине»  18 молодых режиссеров заявили, что их не интересуют пьесы. Их интересует только литература. На основании своего представления и контакта с литературой режиссеры сами разворачивают сюжет. Это новое поколение, которое не обучают работать с драматургией.
Молодые режиссеры так и говорят: «Мы работаем не с пьесой, а с текстом. Нас интересует персонаж, а не мнение какого-то драматурга». Понятно, что качество современной драматургии не на таком уровне, как раньше. Поэтому режиссеры считают, что лучше или ставить Чехова, или брать современный текст и по нему самому делать композицию. Драматургия уходит из театра. В театр приходит литература. На «Арлекине» из всех заявок для лаборатории и ярмарки идей нет ни одной пьесы. Только литература. Когда новое поколение режиссеров вырастет, драматурги будут просто никому не нужны. На «Золотой репке» у нас будет серьезнейшее обсуждение этой проблемы. Мы попытаемся свести молодых драматургов и молодых режиссеров. Потому что театр без драматургии не существует. Он превращается во что-то другое. Так же, как литература превращается в текст, текст – в цитаты, набор цитат – в дайджест, так и спектакль – в чтение текста. Кто сказал, что у этих молодых талантливых ребят-режиссеров есть талант к композиции литературного текста? Это другая профессия.
Точно так же они перестают работать с художниками. Спектакль становится творчеством одного человека. Режиссеру не нужны сложности работы ни с драматургом, ни с художником, ни со звукорежиссером. Так проще. Спектакли РАМТа будут принимать участие как предмет для разговора, потому что ни в одном из них тоже нет пьесы.

Вопрос качества

Очень мало фестивалей, которые пытаются давать призы и давать оценки. В основном это безоценочные фестивали-смотры. И я не уверен, что давать оценки нужно: не понятно, кто эксперты, кто жюри. Лучше, когда не дают никаких призов, кроме приза зрительских симпатий.
К тому же не всегда можно судить об уровне детских театров в регионах по тем спектаклям, которые представлены на фестивалях. Зачастую привозятся маленькие спектакли с небольшим количеством актеров. То есть отбор идет по финансовым принципам. Нет такой системы объективного отбора, которая позволяла бы сказать, что из региона привезли действительно лучший спектакль. Очень часто привозят самый дешевый.
Есть спектакли, которые в принципе не рассчитанны на выезд. Обычно это те постановки, где большое значение имеет свет, декорации. Наши спектакли «Как кот гулял, где ему вздумается» и «Бесстрашны барин» могут идти на любых площадках. Это входило в концепт спектакля уже при его обсуждении. «Почти взаправду» – более сложный технически. А «Золотое кольцо» – практически не выездной спектакль, потому что там декорации приделаны к стенам. Без них спектакль будет другим.
В связи со всем этим мы и организовали фестиваль «Колесо». Чтобы у участников не было неудовлетворенности от выступления на неродной сцене, чтобы они имели возможность показать лучшее в лучшем качестве.

Почему дети?

Детская тематика фестивалей, в которых мы участвуем, – это не наш приоритет, а сложившаяся ситуация. Движение детских театров более активное, структурированное, профессиональное и сплоченное. Это система активных и качественных фестивалей.

Борис Гранатов, художественный руководитель Вологодского театра для детей и молодежи, где в ноябре прошел первый всероссийский фестиваль-лаборатория «Колесо», ответил на наш вопрос: «Что изменилось в вашем театре после проведения фестиваля?»

Я не могу сказать, что после проведения фестиваля «Колесо» в нашем театре что-то изменилось. Как жили, так и живем. Вот приезжала театральная общественность, мы показали 5 спектаклей. То мнение, которое было высказано о нас, было очень приятно. Это очень престижно для города. А у нас как денег не было, так и нет, никто нам ничего по этому поводу не добавил. Я получил после фестиваля два приглашения на постановку спектаклей, но это лично для меня, а не для театра.
Фестиваль действительно необходим, потому что мы не знаем друг друга, и если есть возможность приехать в другой город, посмотреть на другой театр, то это очень хорошо. Но фестиваль – это не какая-то реальная физическая помощь. Мнение в этом городе о моем театре очень хорошее много лет и оно еще раз подтвердилось, но мне и нет необходимости это доказывать. А вот то, что театральная общественность общается и видит друг друга, это очень хорошо. Мы не ездим на гастроли, не можем позволить себе участвовать в фестивалях – у нас нет на это денег. И я знаю, что многие профессиональные театры на гастроли сейчас не ездят, потому что это очень дорого. Если мы и выезжаем, то в Череповец, который рядом. И только пятую часть доходов мы оставляем себе, остальное уходит на оплату расходов. Мы очень мало выезжаем, поэтому такой фестиваль, на который к нам приезжают театральные люди, очень важен. Если меня пригласят, то я обязательно поеду участником на следующий фестиваль «Колесо». Жаль, что не получилось провести его в Нижнем Новгороде, там это, наверное, действительно помогло бы решить проблемы между театром и городскими властями.
У фестиваля должна быть чисто творческая цель, то есть обмен опытом, продвижение театров. Многие годы идет обсуждение, а нужны ли вообще специальные детские театры, может быть, это устарелое движение, которое пришло еще от советской власти. Я думаю, что это очень нужно и это одно из наших достижений. И когда приходится общаться с иностранцами на фестивалях, то они просто нам завидуют. В их понимание детский театр – это школьный театр, где играют сценки. Поэтому нужно, чтобы власти понимали и поддерживали детский театр.

Индира Валеева

Читать также:

Основные российские фестивали театров для детей

Фестивали, в которых РАМТ принял участие в сезоне 2009–2010