Таня – Дарья Семенова

Алексей Николаевич Арбузов, один из ярчайших драматургов советской России, создавший около двадцати пяти произведений, признавался, что всю свою жизнь он пишет одну и ту же пьесу с продолжением – пьесу «Таня». Его герои в чем-то неуловимо похожи – это молодые люди, вступающие в жизнь, полные надежд и романтических представлений о ней. Это поэты, создавшие первые произведения, свидетельствующие об одаренности авторов, начинающие ученые, подающие большие надежды, намеренные спасать своим трудом человеческие жизни, новоиспеченные инженеры, готовые вести людей к светлому будущему. В них живут сильные чувства и жажда подвига. В своих произведениях Арбузов исследует, каким будет их путь, как они пройдут годы взросления.

Когда читаешь художественную литературу ранней советской эпохи, удивляешься, насколько молодые люди того времени рассудительны, с какой ответственностью они подходят к делу, как они организованны, как велико их стремление к самостоятельности. Годы революционных перемен и последующей общественной нестабильности сделали их такими. Может быть, именно поэтому, а также под внешним давлением государственной идеологии  формировались подобные представления об образцовом советском гражданине – ответственном, надежном, порядочном, высококвалифицированном в своем деле. Чувствуется, что целью взросления, провозглашенной в те годы, было приобретение именно таких черт характера.

И вот, в 1938 году появляется пьеса «Таня», рассматривающая становление человека не с идеологических, а с общечеловеческих позиций. Когда синонимом «взрослости» становится слово «индивидуальность», когда подчеркивается важность осознания своих собственных сильных сторон. Эту пьесу пишет тридцатилетний Алексей Арбузов, достаточно молодой, чтобы помнить свое собственное взросление, и достаточно зрелый, чтобы осмыслить его.

У «Тани» трудная судьба. Через девять лет драматург под давлением цензуры переписывает ее. Слегка изменив фабулу, он приводит героиню к советскому идеалу женщины, но внимательный читатель между строк видит, что ради достижения подобной цели она жертвует самым важным – неповторимостью, своеобразием личности, характера.

Второй вариант пьесы известен большинству зрителей. Однако же режиссер Александр Пономарев выбрал для постановки в РАМТе первый вариант «Тани» - пьесу о Человеке.

Мечтательно воздев глаза, Татьяна (Д.Семенова) с ноткой ностальгии в голосе произносит: «Знаешь, Герман, мне всегда кажется, что я оставила детство, далеко-далеко, в Краснодаре, но оно не кончилось – оно продолжается, но без меня». Милая, смешная Таня, разве ты повзрослела?

Таня – Дарья Семенова, Герман – Степан Морозов

Истинная дочь солнечного гостеприимного города, наполненного фруктами и цветами, и в замерзшей зимней Москве устроила Краснодар. Под добродушное ворчание домработницы Дуси (У.Урванцева) вваливается она в комнату прямо с лыжами, чтобы проверить, вернулся ли ее обожаемый муж Герман (С.Морозов). Но он пока лишь только звонит в дверь, и Таня, повинуясь ребяческому порыву, со всех ног бросается к шкафу и залезает в него. Не так-то просто совладать с эмоциями, когда сердце переполнено радостью, любовью, ожиданием праздника, когда будущее, и ближайшее, и отдаленное, представляется сияющим и прекрасным.

В комнате появляется идеально причесанный Герман. Молодые супруги празднуют годовщину свадьбы. В продолжение всего вечера мы видим, что Герман умиляется и одновременно потешается над своей очаровательной женушкой, которая так смешно пьянеет, так заразительно смеется, так трогательно бренчит на фортепьяно.

Шаманова – Оксана Санькова

И разве можно в этом разбушевавшемся ребенке, пытающемся резковато и по-детски («отдай, это мое!») помешать важному разговору Германа с пленительным директором приамурского прииска Марией Шамановой (О.Санькова), которая разрушила своим приходом маленькое хрупкое счастье молодой семьи, – узнать серьезную девочку, так смело переехавшую в другой город, сдавшую сложные вступительные экзамены в медицинский институт, которую пациенты из далекого звероводческого поселка, куда она приезжала на практику, величают не иначе, как Татьяна Алексеевна? Узнать нельзя, потому нельзя и воспринимать серьезно – как взрослую женщину, которую можно глубоко полюбить.

Даже в один из самых трагических моментов своей жизни Татьяна ведет себя, как ребенок. В день Первомая, когда дом был полон гостей, притаившись за занавеской, чтобы разыграть Германа, Таня случайно становится свидетельницей того, как ее муж признается в любви Марии. Дождавшись, когда комната опустеет, она подбегает к шкафу, достает чемодан, но никак не может его собрать. И тогда, захватив лишь белую лисью шкурку, Татьяна отправляется в новую жизнь.

Ее решение непродуманно, импульсивно, совершенно не демонстративно, и, как кажется, продиктовано отнюдь не обидой. Таня, а вслед за ней и зритель, не винит Германа в измене. Случайно заставший ее в момент бегства муж, не услышит ни слова осуждения. Сцена прощания супругов построена по правилам драматургии Чехова. «На сцене люди обедают, пьют чай, а в это время рушатся их судьбы...» О чеховском аромате этой пьесы на одной из встреч со зрителями говорил и режиссер спектакля, Александр Пономарев. Таня и Герман обмениваются на прощанье парой совершенно ничего не значащих фраз и даже почти не смотрят друг на друга, но за этими словами встает самое значительное объяснение в их жизни.

Юношеский максимализм, помноженный на чрезмерную эмоциональность героини, приводит ее в маленькую комнатушку на окраине Москвы. Ее мирок, все такой же крошечный, ограниченный со всех сторон стенами в полосатых обоях, окнами, дверьми, поменял географические координаты, но не изменился.

Именно в нем она переживет самый страшный вечер в своей жизни – вечер, когда умрет их с Германом маленький сын, о котором Герман так никогда и не узнает. Всю ответственность за эту смерть Таня возьмет на себя.

«Посмотри, Миша, усы у профессора определенно как у кита», – если бы в далекий день пятого мая тридцать четвертого года она записала бы в тетрадь не эту глупую фразу, а лекцию о дифтерите, Юрка мог бы жить.

Выгнав всех из комнаты и оставшись в полном одиночестве, Татьяна  присаживается на пол возле игрушки сына, изображающей кремлевскую башенку. Она включает и выключает лампочку, заставляя звезду на башне то загораться, то затухать. И мы понимаем, что в этой маленькой женщине с остановившимся взглядом происходит перелом. Осознание ответственности за загубленную жизнь и непоправимой вины заставляет ее взрослеть.

Дуся – Ульяна Урванцева, Таня – Дарья Семенова

Превращение Тани из очаровательного ребенка во взрослую женщину происходит болезненно и стремительно. Мы ощущаем это особенно остро, так как рядом с нашей героиней живет Дуся, у которой этот процесс протекает спокойно и равномерно – по советскому образцу. Дуся не переживает потрясений. Совпав в своих стремлениях с общественным настроением, целеустремленно, шаг за шагом она проходит путь от «замарашки»–домработницы до студентки политехнического института.

У Тани иной ритм взросления. Ее долгое детство, не прекратившееся с замужеством, оборвалось резко и трагично. За год с небольшим она пережила потерю любви мужа, утрату прежнего круга общения, смерть сына. Жизнь изменилась, она сама стала другой. Тане очень тяжело принять эти перемены. Вот мы видим ее на далекой таежной станции, направляющуюся на работу в молодой город Стальград. Ей не хочется лишний раз обращаться к своим попутчикам, она дичится их, прячется в свое пальто, как в убежище. Кажется, что любое соприкосновение с внешним миром болезненно для нее. Татьяна начинает оттаивать, лишь когда ей удается оказать медицинскую помощь раненому пограничнику. Ему телесные раны перевязывала, а себе врачевала душу. Именно теперь наша героиня начинает осознавать, что стала другой. Она пробует свои силы, и к ней приходит первое признание и благодарность людей.

С этого момента Татьяна начинает жить заново. Из замкнутого мирка, в котором ютилось ее детство, она вырывается в большой мир, заполненный лесами и городами, мир, населенный и темпераментным начальником станции, рожденным на солнечном Кавказе (Ю.Григорьев), и китайцем–буфетчиком, фанатично стремящимся к самообразованию (А.Блохин), и юными девушками из самых разных советских республик (У.Урванцева, В.Зотова, О.Лысак). Арбузов расширяет не только географическое пространство ее мира, но и временное. Так, работники на прииске «Роза», куда попадет наша героиня, ставят спектакль «Чапаев», и одеты в костюмы пусть и не далекого, но все же прошлого. Одновременное присутствие на сцене персонажей из разных эпох как будто бы выталкивает историю и за границы времени.

Режиссер Александр Пономарев и художник Елена Мирошниченко подхватывают идею драматурга, убирая со сцены все декорации, визуально ограничивающие пространство. Теперь мы видим на сцене лишь минимум предметов, необходимых для действия. Эта пустота прочитывается зрителем, как бесконечность, бескрайность нового мира Тани.

Что же изменилось в этой смешной девчонке, когда она повзрослела? Стала ли она более рассудительной? Думаю, нет. Таня все еще совершает импульсивные поступки. Чего стоит ее решение отправиться в метель на далекий прииск к больному ребенку! Но природа ее порывистости – другая. Теперь Татьяна хорошо знает, на что способна, не боится ответственности, принимает решения сама. А еще, отпустив чувство вины и обиды, становится свободной. Какое потрясающее ощущение! И в ответ жизнь улыбается ей, дарит встречу с Юркой, сыном Германа и Шамановой, ставшим почти и ее сыном – ведь она спасла, подарила ему жизнь! А еще Татьяна находит настоящую любовь. Охотник Игнат Соколов (А.Пахомов), всю свою жизнь проведший в далекой таежной деревне, крепкий и мужественный, но обладающей нежным сердцем и душой, полной поэзии, оценил и полюбил ее. Болезненное взросление Татьяны завершилось обретением настоящего счастья.

Соколов – Александр Пахомов, Таня – Дарья Семенова

Финал этой истории не может не вселять оптимизма в сердца нынешних молодых людей. Ведь им предстоит взрослеть именно по танинному сценарию. Поколения их родителей, а в еще большей степени бабушек и дедушек, прошли этот путь, как Дуся, преодолевая лишь внешние сложности или под влиянием общегосударственной идеи. То же самое можно сказать о нынешних тридцати–, сорокалетних, чья юность пришлась на «лихие девяностые». 

Те же, кому сейчас восемнадцать, двадцать, даже двадцать пять лет, живут уже совершенно в других условиях – на их долю пока не выпало каких-то серьезных потрясений, не нужно преодолевать разруху и голод К тому же став взрослыми по возрасту, они продолжают играть в игрушки – интернет, сложную технику; и совершенно не умеют ориентироваться в засасывающем потоке информации. Подобное «благополучие» способствует, по наблюдению Дмитрия Быкова, продлению детства.  А «долгое детство» чревато инфантильностью, когда люди не хотят брать на себя ответственность, принимать решения, не стремятся к свершениям во имя высокой цели, становятся эгоистичными и эгоцентричными, не хотят жертвовать ни растраченным впустую временем, ни тленными деньгами, ни тем более собой ради других людей. «Долгое детство», пусть даже самое уютное, не приносит чувства полноты жизни. И лишь поиск внутренних потрясений спасет от душевного кризиса или личной драмы.

Арбузовская «Таня» тридцать восьмого года подсказывает нам, что путь к взрослости лежит через поиск и обретение себя, собственной индивидуальности, что удовлетворение от жизни можно получить, лишь преодолевая какие-либо препятствия с помощью своих собственных, уникальных знаний, опыта, черт характера, и что внешний комфорт, которым мы все так дорожим – это лишь крошечная комната, оклеенная милыми обоями в полоску, за пределами которой лежит огромный и прекрасный мир. Он только и ждет, что мы откроем дверь, и выйдем в него.

Мария Рузина